Радужные надежды
Шрифт:
— Плевал я на продукты, да и что мне с ними делать? Я хочу тебя.
— Увы, не получишь.
— Я прекрасно это осознаю, заметь, — с горечью произнес Рэндалл. — Но сие почему-то не всегда помогает вовремя остановиться.
— Я уж и не знаю, чему верить, — прошептала Шэрон.
— А ты действительно не хочешь меня больше видеть? — спросил он, гладя ее спутанные пряди.
— Нет, но мне казалось, что так будет проще для тебя…
Без Шэрон пребывание в Бланесе теряло смысл. Поняв это, Рэндалл подумал, что, кажется, влип сильнее, чем полагал.
—
Взгляд Шэрон смягчился, словно именно этих слов она и ждала.
— Ты первый человек, который заботится обо мне со смерти бабушки, исключая, конечно, сеньору Монсеррат. На самом деле я не хочу, чтобы ты уезжал. Ведь ты не уедешь, правда? — Она обняла его и с мольбой заглянула ему в лицо. — Я хочу, чтобы ты был здесь, когда родится ребенок. Мне так страшно оставаться одной! А потом… потом тебе все равно придется уехать.
Рэндалл подумал, что и так уже, пока находился в Испании, наверняка упустил несколько выгодных контрактов. И еще две-три недели его отсутствия дорого обойдутся фирме. Но его это не очень волновало. Он не мог отказать Шэрон. И что еще удивительнее, не хотел.
— Я останусь с тобой, пока не родится ребенок. А сейчас, я думаю, нам лучше выйти на берег.
Он поднял ее на руки и побрел к берегу. Шэрон обхватила его за шею и успокоенно прижалась к груди.
Все, кого она любила, оставили ее по тем или иным причинам — мама, папа, бабушка… Лесли. Но Рэндалл побудет пока с ней — правда, недолго. Зато ей не придется одной возвращаться с новорожденным в пустой дом…
А потом настанет черед уйти и ему. Что ж, такова ее участь. Как-нибудь она с этим справится. Но сегодня не следует думать о грустном. Еще будет время настроиться на жизнь в одиночестве.
9
К вечеру следующего дня Рэндалл мог думать только о том, что надо немедленно сказать Шэрон правду. Ничего не попишешь. Она должна узнать, что он дядя Лесли. Но как это сделать, чтобы не выглядеть подлецом, расчетливым и корыстным интриганом?
Оторвавшись от бумаг, он поднялся и заходил взад-вперед по комнате.
Правду никак не удастся смягчить. Придется объяснить, что она была ему совсем чужой и, вполне естественно, что он обеспокоился судьбой племянника. Может быть, Шэрон поймет и простит.
Как же, простит! — хмыкнул Рэндалл. Семья у каждого должна быть на первом месте. Но знай он, каким избалованным маменькиным сынком вырос Лесли, ни за что не стал бы из-за него переживать и лгать Шэрон. Пусть бы отсудила у негодяя все до последнего пенни!
Рэндалл с отвращением посмотрел на груду документов на письменном столе. Вчера собирался поработать как следует. Но когда они с Шэрон вернулись с пляжа, не смог сосредоточиться на нудных бумагах. Как, впрочем, и сегодня.
Часы сочились, как песок сквозь пальцы, а Рэндалл думал о том, что скоро вернется из колледжа Шэрон и придет убираться у него.
Ладно, сказал он себе, мужчина я или нет? Все равно рано
Рэндалл остановился у окна и задумался. Может быть, пригласить ее в ресторан? Неприглядная правда не будет выглядеть так ужасно при свечах. Но холодильники у обоих ломятся от еды после вчерашней вылазки в супермаркет, а Шэрон практичная женщина. Она немедленно возразит, что сначала надо съесть то, что купили, а не тратить деньги попусту. Кроме того, лучше все же поговорить в приватной обстановке. Мысль получить пощечину на виду у посетителей ресторана как-то не привлекала.
А что, если купить вина или шампанского и пригласить Шэрон к себе? Под выпивку любой разговор идет проще. Идиот! — немедленно выругал себя Рэндалл. Она беременна, и спиртное ей противопоказано. А молоко вряд ли окажет то же самое воздействие.
Рэндалл посмотрел на часы. До возвращения Шэрон оставалось часа два, если не будет пробок на муниципальных дорогах. Надо что-то срочно придумать. Непонятно, как он умудряется управлять компанией, когда боится сказать правду женщине?
Шэрон очень устала. Дорога из Барселоны давалась ей все тяжелее. Узкие муниципальные дороги были забиты машинами до отказа — в этот час жители приморских городков возвращались домой с работы. Но на душе было легко как никогда. Весь день она словно витала в облаках и с трудом слышала, что говорил лектор. Как можно думать об учебе, когда на уме один только Рэндалл?
Ей безумно хотелось увидеть его, рассказать, как прошел день, приготовить обед, послушать о том, что делал он в ее отсутствие. Шэрон жаждала услышать его голос, ощутить его прикосновения… Само присутствие Рэндалла дарило ей радость и чувство правильности происходящего. Впервые за долгое время она, Шэрон Уэбстер, оказалась кому-то нужна.
Переодевшись в длинную белую юбку и свободную красную блузку, она пошла к знакомой вилле и постучала в дверь.
Рэндалл немедленно открыл и жестом пригласил войти.
— Рад, что ты пришла, — сказал он. — Я уж было собирался звонить тебе.
— Да? Пришло время ужина?
— Нет, — улыбнулся Рэндалл. — Сегодня я готовлю для тебя.
Она недоуменно посмотрела на него, но он молча указал на кресло.
Устроившись поудобнее, Шэрон сказала:
— Слушай, мы уже обсуждали это. Я должна выполнять обязанности кухарки, а не наоборот.
— Не спорь, пожалуйста. Сегодня… Видишь ли, сегодня я хотел поговорить с тобой кое о чем.
Шэрон увидела серьезное выражение его лица, и сердце ее упало. Неужели она поторопилась доверять Рэндаллу. Должно быть, он все же решил уехать, несмотря на данное вчера обещание.
— О чем же?
— Сейчас расскажу. Но сначала хочу подарить тебе одну вещь.
Шэрон непроизвольно прижала ладони к животу.
— Подарить? Мне?
Рэндалл протянул ей коробочку, красиво обернутую голубой бумагой и перевязанную белой лентой.
— В знак перемирия? — удивилась Шэрон.