Рагу из любимого дядюшки
Шрифт:
Выйди я чуть раньше, на какую-то долю секунды — и льдина рухнула бы прямо мне на голову!
Что же это такое? Неужели сама судьба преследует меня?.. За что, в чем я провинилась?
С другой стороны, что-то остановило меня, задержало на ту самую спасительную долю секунды… Не прабабушка ли Софья с того света помогает мне, как обещала? Но, как говорится, на бога надейся, а сам не плошай. Если я всерьез стану рассчитывать на помощь с того света, то далеко не уеду. Следует срочно взять себя в руки — ну подумаешь, льдина упала. Скоро весна, снег на крыше
Так я успокаивала себя, стоя в подъезде, но сердце колотилось, словно я пробежала километр.
Отдышавшись, стряхнула с одежды ледяные осколки и решительно шагнула к дверям — в конце концов, не стоять же здесь до вечера!
Вышла на улицу с опаской, но на этот раз ничего не случилось. Бомбы не падают два раза в одну и ту же воронку!
Отойдя подальше от дома, повернулась и внимательно посмотрела на крышу. Не такой уж там толстый слой снега и льда! Странно, откуда взялась такая огромная глыба?
Вернувшись домой, я напилась крепкого кофе и, прежде чем приступать к утомительным поискам работы, на всякий случай набрала телефон нотариуса Кулешова, к которому мне надлежало обратиться по поводу прабабушкиного завещания. В последнее время это вошло в привычку.
Девушка, ответившая мне, казалась очень расстроенной и чуть ли не плакала.
— Евгений Стратилатович выздоровел, — ответила она на мой вопрос, — только… — Но договорить ей не удалось, мне показалось, что она уронила трубку, а потом раздались сигналы отбоя.
Я пожала плечами, подумала, что секретарше попало от начальника, заставшего свой офис после отлучки в беспорядке, поэтому у нее не самое лучшее настроение. Однако Кулешов — человек на редкость болезненный, и раз уж он появился на работе, нужно этим воспользоваться, а то потом либо он заболеет, либо я устроюсь на работу и трудно будет отпроситься.
Я поехала на улицу Восстания, где располагалась контора Кулешова.
Войдя в офис, я увидела картину самого настоящего разгрома. На полу валялись разорванные папки, листы бумаги с гербовыми печатями, канцелярские принадлежности. Среди всего этого беспорядка ползала всхлипывающая девица в перепачканных известкой джинсах и собирала бумаги. Рядом с ней стоял маленький худенький старичок с венчиком седых волос вокруг блестящей круглой плешки и жалобно причитал, всплескивая маленькими ручками:
— Ну кому, кому это могло понадобиться? У нас нет ничего особенно важного! Никаких миллионных дел! Ну кто, какой варвар это устроил?
Увидев меня, девица распрямилась, вытерла лоб грязным носовым платком и, тяжело отдуваясь, проговорила:
— Это вы звонили? Я хотела сказать, что сегодня неудачный день, но уронила телефон и не договорила…
Действительно, аппарат валялся на полу среди архивных папок и степлеров и производил впечатление безнадежно испорченного.
— Что у вас случилось? — испуганно спросила я. — Взрыв? Землетрясение? Падение метеорита?
— Кто-то забрался ночью в офис и перевернул все
Я уже собралась развернуться и уйти, но старичок окликнул меня:
— Постойте! Может быть, у вас что-то важное? Из-за этих вандалов, — он опять всплеснул ручками, — я не смогу помочь человеку!
— Вы — Евгений… Евгений… — Я замялась, пытаясь выговорить сложное отчество нотариуса.
— Стратилатович, — пришел старичок мне на помощь.
— Наверное, мое дело не очень срочное. Я по поводу наследства, моя прабабушка, Софья Алексеевна Голубева…
— Софья Алексеевна! — нотариус засиял и тут же пригорюнился: — Значит, она скончалась?
Я кивнула, с удивлением наблюдая за его лицом: старичок был искренне расстроен, словно речь шла не о дряхлой старухе, одной из его клиенток, а о близком друге.
— Софья Алексеевна была очень необычная женщина, можно сказать — удивительная… — проговорил он наконец с грустью.
Я вспомнила старуху на больничной койке. Странно предположить, что кто-то мог видеть в ней «удивительную женщину». Хотя… эти пронзительные черные глаза… несомненно, в моей прабабке Софье было нечто удивительное.
Словно прочитав мои мысли, Евгений Стратилатович смущенно произнес:
— Мы с ней были знакомы достаточно давно… Больше двадцати лет.
По моим прикидкам, двадцать лет назад и моя прабабка, и престарелый законник были уже далеко не молоды, и вообще, на мой взгляд, дедуля был ровесником Русско-японской войны, но, как известно, все относительно и познается только в сравнении.
— Вы видите, . — нотариус засуетился, — у нас случилась такая неприятность. — Он обвел маленькой ручкой окружающий разгром. — Так что я не могу создать для нашей беседы подходящих условий…
— Так я зайду в другой раз…
— Ни в коем случае! — Он очень смешно поднял ручки, как будто пришел в ужас. — Вы должны рассказать мне о последних днях Софьи Алексеевны…
Старичок повернулся к ползающей по полу секретарше и попросил тоном доброго дедушки:
— Настенька, душенька, освободи нам с…
— Софьей, — подсказала я.
— Нам с Сонечкой немного места и приготовь кофе…
Евгений Стратилатович перевел на меня увлажнившийся взгляд и произнес:
— Надо же, вас назвали тем же именем… в честь прабабушки…
Я не стала разочаровывать старика и сообщать ему, что о существовании своей прабабки я услышала за день до ее смерти.
Секретарша с облегчением распрямилась, очистила от бумаг один из столов, два стула и занялась приготовлением кофе.
— Итак, — нетерпеливо начал нотариус, — я знаю, что у вашей бабушки была чрезвычайно трудная жизнь и она не поддерживала отношений с родственниками. Но под конец жизни она с вами связалась?
Я хотела было сказать ему, что еще неизвестно, у кого была трудная жизнь, но снова решила не огорчать старого человека и без лишних комментариев рассказала ему о своей короткой встрече с Софьей Алексеевной.