«Ракета» выходит на орбиту
Шрифт:
Мы пошли в контору. На дверях вывеска: «Техник-смотритель Н.В. Антонов принимает…» Когда принимает, было не так уж важно, потому что на дверях висел большой замок, а через сорок минут сюда должен был прийти весь класс. Вдруг откуда-то сверху раздался голос. Мы обернулись и увидели очень высокого тонкого мужчину.
— В чём у вас надобность, юные граждане?
Жорик Реготян, задирая голову, очень вежливо объяснил высокому мужчине, что такое детская железная дорога и зачем туда необходимы вместо паровозов тепловозы, потому что у них выше КПД (Жорик так и сказал: КПД —
Услышав про КПД, высокий мужчина закивал головой и неожиданно спросил:
— Володю Антонова знаете?
— Редактора стенгазеты?
— Волейболиста?
Высокий закивал головой:
— Мой сын.
Отец Володьки Антонова? Здорово. Голоса-то у них похожи. Да и ростик — во!
— Скажите дворникам, — говорил Антонов-папа, — что я разрешил. Только…
Насчет «только» мы узнали очень скоро. Оказывается, летом провели центральное отопление, осенью двор асфальтировали и все завалы разобрали.
Сами дворники собирали всё ненужное и раз в месяц отправляли в грузовике на склад металлолома. Вот и сейчас в одном углу, огороженном деревянным барьером, были аккуратно сложены несколько старых кроватей, обломки ржавых водопроводных труб, старого кровельного железа. Вот почему нас так встретила тётка с метлой. Обращать на это внимание? Из школы сюда уже бежали пионеры!
Портфели мы сложили на кухне у Светы, а сами отправились по лестницам. Через час все должны были снова собраться у Светы. Но на самом деле пришлось встречаться на площадке лестницы около её квартиры. Светина тётя Нина не может пускать к больному ребёнку целый класс. Нанесут холод и грязь. Договорились: к Свете по одному проходят наши представители.
Вскоре стали возвращаться ребята. Добыча у них была небольшая. Один принёс пару старых подсвечников, двое других подобрали где-то ломаную батарею парового отопления, — видимо, дворники недосмотрели. Всего этого было мало. Решили, что каждый поищет и у себя дома. А то, что собрали, сложили прямо на снег против окон Светы и попросили её присматривать.
На следующий день после уроков пришли с саночками. Не так уж мало собрали. Последний раз остатки погрузили почти в темноте. Санки были неполные. Решили ещё раз обойти все закоулки. И тут я налетел на злосчастную крышку от люка, которую кто-то приподнял, оставив в люке торчащую палку. Я упал и расшиб коленку. И никак не мог понять, чего Жорик радуется. Мне-то хотелось плакать. Но когда Жорик объяснил, и я обрадовался.
Да, это то, чего нам не хватало. Разбросают на пути разные металлические предметы. Убирай за ними. Мы едва-едва взвалили эту крышку на санки. И Жорик пошёл узнавать, свободен ли путь. Пока он разговаривал с дворничихой и расхваливал, какой хороший и чистый двор в этом доме, мы с ребятами вывезли последнюю партию нашего железного лома.
Через несколько дней выяснилось, что именно наш шестой «а» победил — собрал чуть ли не
А вообще, оказывается, стоило, потому что отсюда и пошли неприятности. Света рассказала тёте Нине, тётя Нина — Славе, и в понедельник утром, когда мы радовались победе, которую расписал «Вымпел», ко мне подошёл главный радиоредактор и позвал наверх в актовый зал, к микрофону. Я, ковыляя, поплёлся за ним.
До начала очередного выпуска «Ракеты» оставалось ещё десять минут. Нужно было познакомиться с текстом, посмотреть, нет ли трудных незнакомых слов, опечаток, и вообще неплохо негромко прорепетировать до микрофона.
Заголовок мне совершенно не понравился: «Куда пропала крышка от люка?» Совершенно ясно — куда. Из неё будут делать колесо для тепловоза. Дальше хвалили наш шестой «а» и ругали меня с Жориком, говоря, что мы подвели класс и вроде как стащили крышку от люка.
Вот так да! Моё имя, наконец, может зазвучать в школьном эфире. Но как?!
Надо было выиграть время. Я спросил Славу:
— Ты видел сегодня стенгазету? Ну, «Вымпел»? Там же совсем наоборот насчёт металлолома.
— Видел, — отвечал Слава. — Мы будем отстаивать свою точку зрения.
Он подошёл к рубке и спросил Коренькова:
— Саша, у тебя всё готово?
— Что значит — готово? — спросил я Славу. — Я, во всяком случае, не буду читать этой кляузы. С меня достаточно коленки. И так я неделю уже хромаю из-за этой крышки.
— Пора, — сказал Кореньков.
— Читай, — зашипел Слава.
— Не буду! — сказал я и положил передачу в карман. — Ещё что вам скажет Дагмара!
— Пора! Тридцать секунд до начала передачи. Включаю! — раздался голос Саши.
Но я был уже на лестнице. А у класса меня настиг голос Валерика — знакомый голос, который я давно не слышал из репродуктора. Этот голос сообщал, что сейчас будет опубликована корреспонденция «Куда девалась крышка от люка?». Валерик читал передачу по копии.
Ну, что ж ещё? На очередной летучке меня решили выгнать из «Ракеты» за попытку сорвать передачу и только после поручительства Анюты оставили диктором, но снова запасным.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
НИЩИЙ У ДОСКИ
Рассказывает Слава
Это нехорошо, но у меня какое-то чувство гадливости к Васеньке Меньшову. А что, собственно, я могу сказать о нём плохого? Одевается по последнему крику моды. Одни носочки чего стоят. Курит дорогие сигареты. Но если говорить правду, у нас в девятом курит не он один. А дорогие, — значит, есть деньги. И он не жадничает. Выручает, если его попросят. Вытягивать долга не станет. Так, если к случаю, скажет.
Не любят ребята, правда, его маму. Но ведь, как говорится, не знаю, правильно ли, дети не ответственны за родителей. Учителя Васеньку терпеть не могут — насолил он всем.