РАМ-РАМ
Шрифт:
Немка! Старая знакомая, которую Ляхов, вырвавшись на волю, вызвал сюда из Ганновера? Хотя кто его знает? Безумные романы бывают и с гидами, и с попутчицами! Давай, не тормози, задавай дальше вопросы!
— Прямо не верится! — сказал я. — Вы же знаете, какие отношения между евреями и немцами!
— Да она же тоже купила у меня столик! — вспомнил Мохаммед. — Вот такой, маленький. Я не знаю только, куда мы его отправляли: пришел мой дядя, он и оформлял заказ.
— Слушай, это, наверное, Грета! — повернулся я к Маше. — Ну, помнишь, она в прошлом году приезжала летом — из Гамбурга, по-моему. А можно посмотреть заказ?
Не разыграй мы только что весь этот спектакль, такая просьба могла показаться подозрительной. Или все равно была?
— Тогда давай поспорим на это! — вмешалась, пока парнишка колебался, Маша. — Ты говоришь, что Грета из Гамбурга, а я говорю, что нет.
— По рукам!
Мы снова сцепили руки, и теперь Мохаммед знал, что ему делать. Замешательство в его глазах исчезло — продолжалась та же игра! Парнишка с готовностью подошел к своей конторке и вытащил из ящика журнал.
— Так, это было где-то в самом начале месяца или в конце октября…
Он полистал страницы и воскликнул:
— Вот, точно!
Я повернул журнал к себе. Да, вот адрес, записанный знакомым аккуратным мелким почерком: Роман Лахман, Тель-Авив. А следующий заказ сделала некая Барбара Зайдель из Ганновера. Я автоматически записал на жесткий диск в своей голове точный адрес и телефон — на память пока не жалуюсь.
— Ты проиграл! — заявила Маша, читающая за моим плечом.
— Нет! — запротестовал я. — Я имел в виду именно ее, просто перепутал имя и город. Так что у нас снова ничья!
— Нет, ты сказал: Грета из Гамбурга, а я — что нет. Ты проиграл!
— Нет, это снова ничья. Но браслет мы тебе купим, — согласился я. — Согласна?
— Согласна.
Мы все трое переглянулись и расхохотались. Нет, Маша играла свою роль очень даже прилично!
— У моего кузена один из лучших ювелирных магазинов в городе, — Мохаммед уже протягивал нам его карточку. — Вы скажете, что от меня, и он сделает вам скидку. Вот, я расписался здесь.
Я был так рад полученным сведениям, что в благодарность был готов съездить и ко второму достойному представителю этого мусульманского семейства. Но все пошло наперекосяк.
3
Мы думали, что найдем наших юных израильских друзей там, где мы их оставили — на скамейке перед входом в магазин. Отнюдь — они оживленно разговаривали с Барат Сыркаром в тени священного дерева пипал, под одним из которых две с половиной тысячи лет назад обрел прозрение принц Гаутама Сиддхартха. У этого дерева — это я помнил с прошлых поездок — листья, как у липы, только потом, в конце закругления, есть такой длинный мысок.
— Поедем в Фатехпур-Сикри? — сходу крикнула Деби.
Она чуть не подпрыгивала на месте от нетерпения. Так просит своего отца, с которым она живет отдельно, девушка, приехавшая к нему на каникулы и уверенная, что тот ей ни в чем не откажет.
— В Фатехпур-Сикри? — удивленно спросил я.
Фатехпур-Сикри — это своеобразный Версаль, летняя резиденция Великих Моголов, превратившаяся со временем в город. Потом из него ушла вода, и жители его покинули. А в новые времена эту территорию расчистили от всепоглощающих джунглей и превратили в одну из главных достопримечательностей для туристов. Мы видели Фатехпур-Сикри на плоской горе, когда подъезжали к
— Ну, пожалуйста, пожалуйста! — вот теперь Деби уже и вправду подпрыгивала на месте. — Мы, конечно, и сами можем взять такси и поехать туда, но ваш водитель так хорошо все знает! И с вами так интересно везде ходить!
Вот это уже был пережим! Никакого особо интересного общения между нами не было. Значит, Деби просто не хотела нас отпускать. А раз так, к ее просьбе стоило прислушаться, чтобы понять потом, чем же она вызвана на самом деле.
— Ну, не знаю.
Мы-то с Машей в Фатехпур-Сикри уже были раньше — разумеется, по отдельности.
— Ты как? — повернулся я к Маше.
— А потом я приглашаю всех обедать в самый лучший ресторан! — заявила Деби, как если бы это могло рассеять наши последние сомнения.
Маша подняла на меня глаза, и я прочел в них тот же ход мыслей, что был у меня. Настойчивость Деби была странной, неплохо было бы в этом разобраться!
— В конце концов, — протянула моя напарница, — какая разница, в каком порядке это делать! Можем поехать и в Фатехпур-Сикри.
Саша просиял. В течение всего разговора он стоял, как ребенок, ожидающий, пока взрослые примут решение. Барат Сыркар, несомненно, тоже попал под чары пепельноволосой сирены. Во всяком случае, против явного перегруза своей маленькой Tata он не возражал.
Прокладывая себе путь среди велосипедистов, тележечников, коров и моторикш, мы выехали из Агры. Деби снова высунулась в окно, ловя лицом свежий ветер и приветливо махая рукой столбеневшим от такого выброса энергии аборигенам.
Мы проехали еще несколько километров и повернули с трассы на Фатехпур-Сикри. Дорога пошла вверх, и вскоре вместо привычной пыльной обочины слева у нас были верхушки растущих под обрывом деревьев. А дальше случилось вот что.
Нам навстречу под горку ехал грузовик. Обычный индийский грузовик, в котором каждый квадратный дециметр свободного пространства на капоте, на бампере, над ветровым стеклом и по бокам был расписан разноцветными картинками и надписями. Он посигналил нам, чтобы разъехаться на узкой дороге, как это делают ежесекундно все индийские водители. Барат Сыркар тоже пару раз нажал на клаксон и взял левее, но грузовик продолжал нестись прямо на нас. Вот с этого момента я понял, что происходит нечто необычное.
Обочина в этом месте была узкая, едва ли метр-полтора от края асфальта. Дальше шел обрыв, судя по верхушкам деревьев, глубиной метров пятнадцать. Барат Сыркар прижался, сколько мог, но с грузовиком мы по-прежнему не разъезжались. Я видел через его ветровое стекло три головы мужчин, но разглядеть их не мог: мешали блики, да и все это длилось едва ли секунд пять. Грузовик должен был смести нас с дороги, как картонную коробку.
Барат Сыркар резким поворотом руля бросил машину еще дальше на обочину, и мне показалось, что наши левые колеса крутились уже в пустоте. Со страшным ревом грузовик пронесся мимо. Вцепившись в руль, наш водитель пытался удержать машину от падения с обрыва. Дорога здесь поворачивала вправо, и впереди у нас было небо над полями. И тут Барат Сыркар сделал следующее: он резко ударил по тормозам, одновременно максимально выкручивая руль вправо. Машину развернуло — теперь мы ехали по кромке обрыва задом. Еще секунда, и мы багажником въехали в большой куст, предусмотрительно разросшийся на самом краю.