Рама Явленный
Шрифт:
Ричард улыбнулся. Он был доволен. Этот разговор напоминал прежние, которые они вели до того, как баррикан у октопаука закончился.
— А хорошо бы, Арчи, переговорить с нашими друзьями, оставшимися в Изумрудном городе.
Арчи понял, что предлагает Ричард. Оба они старались не упоминать о существовании квадроидов; незачем было намекать на то, что октопауки располагают системой сбора информации о Новом Эдеме, и тем самым возбуждать подозрения в Накамуре и его охранниках. Поэтому Ричард лишь безмолвно смотрел на цветовые полосы,
Вежливо поприветствовав Верховного Оптимизатора и извинившись за провал своей миссии, Арчи передал два персональных послания: коротенькое для Джеми и подлиннее для Синего Доктора. Разговаривая со спутницей всей своей жизни — Синим Доктором, Арчи усложнял привычные полосы яркими цветовыми вспышками. За два проведенных в заключении месяца Ричард научился понимать своего компаньона; он был тронут столь прекрасным выражением чувств.
Когда октопаук договорил, Ричард подошел к нему и прикоснулся к спине.
— Ну как, тебе лучше? — спросил он.
— В известном смысле, — ответил Арчи. — Но и хуже одновременно. Теперь я еще больше, чем прежде, уверен, что не увижу ни Синего Доктора, ни Джеми…
— А я иногда представляю, что бы сказал Николь, — перебил его Ричард, — если бы можно было отсюда переговорить с ней по телефону. — Он произнес слова отчетливо, излишне подчеркивая артикуляцию. — Мне тебя очень не хватает, Николь. Я люблю тебя всем сердцем.
Ричард не видел чересчур правдоподобных снов, а посему звуки не вмещались в привычную канву сновидений. Услыхав среди ночи шаги, он быстро проснулся. Арчи спал. Ричард огляделся, заметил, что свет ночника в туалете погас, и, встревоженный, разбудил своего спутника.
— Что это? — спросил Арчи.
— Я услышал необычные звуки наверху, — проговорил Ричард.
Дверь в подвал медленно открывалась. Ричард услышал тихий шажок, затем другой. Он напрягал глаза, но не мог ничего увидеть в почти полной тьме.
— Пришла женщина и с ней полицейский, — сказал Арчи, которому линзы поставили информацию о гостях в инфракрасном диапазоне. — Они остановились на третьей ступени.
«Нас убьют», — подумал Ричард. Могучий страх охватил его, и он прижался к Арчи. Наверху закрылась дверь, и вновь по лестнице зазвучали шаги?
— Где они теперь? — спросил он.
— Внизу, — ответил Арчи. — Они идут… По-моему, женщина это…
— Папа, — Ричард услышал голос из далекого прошлого. — Где ты, папа?
«Что за черт, это Кэти!»
— Кэти, сюда! — отозвался Ричард слишком громко. — Сюда же! — вскричал он, пытаясь сдержать возбуждение.
Узенький луч фонарика коснулся узников, опустился на его бородатое лицо. И, споткнувшись об Арчи, Кэти в буквальном смысле слова упала в объятия отца… обняла и поцеловала его, слезы бежали по ее щекам. Ричард так был потрясен, что поначалу не
— Да… да, со мной все в порядке, — проговорил он наконец. — Никак не могу поверить, что это ты… Кэти, ах, Кэти… Ах да, та серая масса, о которую ты только что споткнулась, — мой друг и собрат по заключению, октопаук Арчи…
Несколько секунд спустя Ричард обменялся в темноте твердым рукопожатием с человеком, которого Кэти представила как своего друга.
— У нас мало времени, — произнесла Кэти торопливо, переговорив немного о семье. — Мы закоротили систему энергопитания в поселке, и ее скоро починят.
— Значит, мы бежим? — спросил Ричард.
— Нет, — ответила Кэти. — Они, без сомнения, поймают и убьют вас… Я просто пришла повидаться с тобой, как только узнала, что тебя содержат в Новом Эдеме… О папочка, как мне тебя не хватало! Я так люблю тебя…
Ричард обнял дочь и прижал к себе. «Какая худая, — подумал он, — призрак и только».
— Я тоже люблю тебя, Кэти… Вот что, — проговорил он, чуть отодвигаясь, — посвети-ка себе на лицо, я хочу еще раз увидеть твои чудесные глаза.
— Не надо, папа, — ответила Кэти, вновь прячась в его объятия. — Теперь я старая и потрепанная… Лучше помни меня, какой я была. Я прожила трудную…
— Едва ли мы можем еще задержаться здесь, мистер Уэйкфилд, — перебил их из темноты мужской голос. — В колонии уже почти все слыхали о вашем появлении в лагере солдат.
— С тобой все в порядке, папа? — спросила Кэти после недолгого молчания. — Тебя хорошо кормят?
— Со мной все в порядке, Кэти… но ты ничего не сказала о себе. Что ты делаешь? Счастлива ли ты?
— Недавно получила очередное повышение. И прекрасную новую квартиру. Вот бы тебе показать… У меня есть друг, который заботится обо мне…
— Я так рад. Ты всегда была самой смышленой среди детей… Ты заслуживаешь счастья. — Франц напомнил Кэти, что пора идти.
Кэти вдруг разразилась рыданиями, припала головой к груди отца.
— Папочка, ах, папочка, — проговорила она в слезах. — Прости меня. Пожалуйста, обними меня.
Ричард обнял дочь.
— Что случилось, Кэти?
— Не хочу больше врать тебе. Я работаю на Накамуру, распоряжаюсь проститутками. Еще я — наркоманка… полная и законченная.
Кэти проплакала долго. Все это время Ричард сидел, крепко обняв ее, и гладил по спине.
— Но я люблю тебя, папочка, — Кэти наконец подняла голову… — всегда любила и буду любить… Мне так жаль, что я разочаровала тебя.
— Кэти, нам пора идти, — твердо сказал Франц. — Если энергию подадут, пока мы будем в доме, мы увязнем по уши в дерьме.
Кэти поспешно поцеловала отца в губы, пальцем на прощание погладила бороду.
— Береги себя, папочка, и не переставай надеяться.
Фонарик тонким лучом света коснулся стены, и пара направилась к лестнице.