Рама Явленный

Кларк Артур Чарльз

Однажды утром охранник, спустившийся вниз с питьем и едой, велел Элли собираться вместе с девочкой.

— Когда? — спросила Элли.

— Через десять минут.

— И куда мы направимся? — поинтересовалась Элли.

Ничего не ответив, охранник исчез наверху лестницы.

Стараясь по возможности привести себя вместе с Никки в порядок (они прихватили с собой по три смены одежды, а здесь было трудно стирать), Элли посовещалась с Ричардом и Арчи о том, что можно говорить Накамуре и прочим начальникам, если ее ждет встреча с ними.

— Элли, не забудь, —

быстро шепнул ей отец в уголке комнаты, — пусть октопауки действительно миролюбивы, но мы не сумеем остановить войну, если не убедим Накамуру в том, что он не сумеет выиграть вооруженный конфликт с ними. Он должен понять, что техника октопауков далеко превосходит нашу.

— Но если они примутся выяснять подробности?

— Едва ли они станут рассчитывать на то, что ты много знаешь. Скажешь тогда, что я могу предоставить им любые подробности.

На электрокаре Элли и Никки привезли в главный госпиталь колонии в Сентрал-Сити. Там их ввели через запасный выход в небольшой стерильный кабинет с двумя креслами, кушеткой для обследования и сложным электронным оборудованием. Здесь Элли и Никки остались вдвоем, и через десять минут в комнату вошел доктор Роберт Тернер.

Он казался очень усталым и постаревшим.

— Привет, Никки, — проговорил Роберт с, улыбкой и, опускаясь на корточки, протянул руки к ребенку. — Пойди, поцелуй папочку.

Помедлив минутку, девочка бросилась через комнату к отцу. Роберт поднял ее на руки и прижал к себе.

— Как здорово видеть тебя снова, Никки, — промолвил он.

Элли стояла и ожидала. Через несколько секунд Роберт поставил дочь на пол и поглядел на жену.

— Ну а ты как, Элли? — спросил он.

— Отлично, — ответила Элли с внезапной неловкостью. — А как ты, Роберт?

— Тоже.

Они встретились в середине комнаты и обнялись. Элли хотела нежно поцеловать мужа, но их губы лишь слегка соприкоснулись и Роберт немедленно отвернулся. Она успела только заметить, как напряжено его тело.

— В чем дело, Роберт? Что с тобой?

— Видишь ли, столько работы, впрочем, как и всегда, — он направился к медицинской кушетке. — Элли, пожалуйста, разденься и ляг сюда, я хочу убедиться в том, что с тобой все в порядке.

— Прямо сейчас? — с недоверием спросила Элли. — Даже не переговорив о том, что случилось с нами за все месяцы разлуки?

— Извини, Элли, — ответил Роберт с почти неприметной улыбкой. — Я сегодня очень занят. В госпитале некому работать. Я уговорил, чтобы они отпустили тебя…

Элли обошла кушетку и, став рядом с мужем, потянулась к его руке.

— Роберт, — проговорила она мягко, — я твоя жена, я люблю тебя. Мы не видели друг друга около года. И ты мог бы уделить мне минутку…

Глаза Роберта наполнились слезами.

— Что с тобой, Роберт? Скажи мне. — Элли вдруг испугалась. «Наверное, женился на ком-то еще», — в панике подумала она.

— А что случилось с тобой, Элли? — вдруг он ответил громким голосом.

— Как ты могла сказать этим солдатам, что октопауки не похищали тебя?…

Ты сделала меня посмешищем, все в Новом Эдеме слышали, как по телевидению я описывал тот ужасный момент, когда тебя похитили… До сих пор помню тот ужас…

Когда Роберт взорвался, Элли сперва отодвинулась, и пока она слушала мужа, держа его за руку, беспокойство ее сделалось очевидным.

— Я сказала это, Роберт, так как уверена в том, что конфликт между октопауками и людьми следует остановить любой ценой… Прости, если мое мнение причинило тебе боль.

— Октопауки промыли тебе мозги, Элли, — с горечью проговорил Роберт. — Я все понял, когда люди Накамуры показали мне отчеты. Эти создания каким-то образом сумели воздействовать на твой разум, и ты более не осознаешь реальности.

Никки заскулила, когда Роберт возвысил голос. Причин ссоры она не понимала, однако чувствовала, что дело неладно. Заплакав, девочка прижалась к ноге матери.

— Все хорошо, Никки, — умиротворяющим тоном ответила та. — Просто мы с твоим отцом разговариваем.

Когда Элли подняла взгляд от пола, Роберт уже достал из ящика прозрачную, облегающую голову шапочку.

— Значит, ты намереваешься снять электроэнцефалограмму, — нервно проговорила она, — чтобы проверить, не стала ли я одной из них?

— Вопрос вовсе не шуточный, Элли. После того как я вернулся в Новый Эдем, моя энцефалограмма сделалась странной. Причины тому ни я, ни наш невролог не обнаружили. Мой коллега утверждает, что не видел столь радикальных перемен в деятельности мозга без серьезных травм.

— Роберт, — Элли вновь взяла его за руку, — когда ты покинул нас, октопауки, чтобы защитить себя, ввели в твою память микробиологический блок… Вот тебе и причина странного вида мозговых волн.

Роберт молча долго разглядывал Элли.

— Тебя они похитили, — проговорил он. — На мой мозг воздействовали… Кто знает, что еще они сделали с нашей дочерью… Как ты смеешь защищать их?

Элли прошла злектроэнцефалографию, но результаты не выявили никаких отклонений; все было как и прежде, когда ее обследовали в первые дни существования колонии. Роберт почувствовал неподдельное облегчение, а потом сказал Элли, что Накамура и правительство готовы снять все обвинения, выдвинутые против нее, и позволить им с Никки вернуться домой — конечно, на какое-то время под домашний арест, — если она предоставит им информацию об октопауках. Элли подумала несколько минут и согласилась. Роберт улыбнулся и крепко обнял ее.

— Хорошо, — проговорил он. — Ты начнешь завтра… Я скажу им прямо сейчас.

Еще во время поездки на страусозавре Ричард предупредил Элли, что Накамура попытается воспользоваться ею, чтобы каким-нибудь образом найти оправдание своей новой войне. Элли понимала, что, соглашаясь помочь правительству Нового Эдема, вступает на очень опасную тропу. «Следует быть предельно внимательной и осторожной, — говорила она себе, парясь в горячей ванне. — Нельзя говорить ничего такого, что могло бы повредить Ричарду или Арчи или дать войскам Накамуры преимущество в войне».