Ранчо
Шрифт:
Он давно подумывал написать на эту тему книгу, но медлил, боясь большого объема специальной информации, неспособной принести ничего, кроме уныния. С другой стороны, ее деятельность не могла не восхищать. Хартли засыпал ее вопросами и с сожалением расстался с тремя подругами на пороге их дома. Беседу решили продолжить за обедом. Он удалился к себе, погруженный в свои мысли. Таня проводила его взглядом.
– Какой интересный мужчина!
– .не выдержала она. Платок на шее явно стал лишним: воздух успел сильно нагреться.
– Он обожает твое пение, – сказала Мэри Стюарт ободряюще. Ей
– Может, он и обожает мое пение, – возразила Таня, более умудренная в таких делах, чем Мэри Стюарт, – но нравишься ему ты, детка. Это написано на его физиономии. Он же глаз от тебя оторвать не может!
– Глупости! Его заинтересована вся наша троица.
– Держу пари, он распластается у твоих ног еще до того, как мы отсюда уберемся, – убежденно произнесла Таня.
Зоя закатила глаза и ушла в кухню мыть руки.
– Снова за свое? Неужели это все, о чем вы способны думать? Одни мужики на уме!
– А как же! – Таня задорно улыбнулась. – Секс! Ты что, не читаешь газет? – В действительности Таниным подругам известно лучше, чем кому-либо, насколько она нормальна и даже превосходит этим остальных. В колледже вообще прослыла однолюбкой. – Я знаю, что говорю. Этот тип сходит по Мэри Стюарт с ума.
– Откуда же взяться сумасшествию? Мы только познакомились.
– Его жена умерла пару лет назад. Представляю, как он соскучился по женщинам. Гляди в оба, Стью: он, видать, бешеный.
Мэри Стюарт и Зоя не удержались от смеха: вещая Таня не глядя заколола волосы на макушке, отчего приобрела еще более сексуальный вид, чем за завтраком.
– Лучше бы ты надела себе на голову мешок, – посоветовала Мэри Стюарт с деланным отвращением. – Мы мучаемся, причесываемся, а ты вон как выглядишь, даже не заглядывая в зеркало.
– А что толку? Даже какой-то ковбой не удостоил меня разговором. Господи, я уже подумала, что у него зашит рот! Так и не дождалась от него ни словечка. Вот мерзавец!
– Открываешь охоту на ковбоев? – Зоя погрозила ей пальцем.
Таня возмутилась:
– Надо же хоть с кем-то разговаривать! Этот Толстой или Чарлз Диккенс впился в Мэри Стюарт, как клещ, ты обсуждаешь с чикагскими эскулапами всякие гадости, от которых меня тошнит, вот я и оказалась в обществе Роя Роджерса, а у него неуд по ораторскому искусству.
– Лучше пусть молчит. Представляешь, что было бы, если бы он в тебя вцепился? Или оказался бы психом – поклонником и засыпал дурацкими вопросами?
– Наверное, ты права, – согласилась Таня. – Но скука-то какая!
Раздался гонг, созывающий гостей на ленч. Троица потянулась к двери, но тут зазвонил телефон.
Женщины переглянулись. Брать трубку не хотелось ни одной. Зоя не выдержала первой. Вдруг это Сэм с дурным известием о ком-то из пациентов или, того
Оказалось, что звонит Джин, Танина секретарша. Речь шла о контрактах. По требованию юриста она высылает ей для ознакомления условия концертного турне; Беннет хотел поговорить с ней, как только она прочтет контракты. Слушая Джин, Таня занервничала:
– Ладно, взгляну, когда их доставят.
– Беннет просит сразу же вернуть ему их обратно.
– Ладно, ладно, я все поняла! Какие еще срочные новости? – Уволенный служащий письменно отказался предъявлять иск, что было редкой хорошей вестью. «Вог» и «Харперс базар» хотели изобразить ее на разворотах. Один из киношных журналов готовит неприятную статейку. – Спасибо за информацию, – прошипела Таня.
Лучше бы этого звонка не было! Здесь, в безмятежном Вайоминге, он напомнил ей о существовании большого, суетного мира. Она с облегчением повесила трубку и догнала подруг.
– Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась Мэри Стюарт. Таня снова выглядела расстроенной, что, в свою очередь, передалось ее подругам.
– Более или менее. В кои-то веки истец отказывается от иска, зато подлый журнальчик готовит новый грязный материал. Надеюсь, ничего страшного – старые сплетни.
Она храбрилась, хотя каждая очередная пощечина приводила к омертвению кусочка ее души. А душа уже превратилась в черствое обгрызенное печенье. Настанет день, когда они сожрут ее всю, до последней крошки. Что ж, им на это наплевать.
– Не обращай внимания, – посоветовала Зоя. – Не читай всякую гадость, и дело с концом.
Когда Зоя открыла клинику, про нее тоже писали мерзости, но это все-таки не одно и то же. То, что пишут про Таню, слишком личное, причиняет слишком сильную боль. Это грязь, скребущая по сердцу, как наждак.
– Забудь, – мягко сказала Мэри Стюарт.
Она и Зоя обняли Таню за талию и повели в ресторан, пытаясь отвлечь беззаботным щебетанием. Им и невдомек, какое сильное впечатление производят они на окружающих своей красотой и грацией.
Со своего порога за Мэри Стюарт незаметно наблюдал Хартли Боумен.
Глава 13
Послеобеденная верховая прогулка получилась такой же приятной, как утренняя, и в том же составе. На все время пребывания к ним были приписаны постоянные лошади и ковбой. Лиз, ответственная за загон, осведомилась, довольны ли гости лошадьми и сопровождающими, и не услышала жалоб.
Зоя продолжила беседу с врачами; Таня старалась не слушать их разговор про трансплантации, который немногим лучше их утренней темы – оторванных конечностей. Мэри Стюарт тоже лучше оставить в покое, пусть вволю наговорится с Хартли Боуменом о какой-то книжке. Самой Тане ничего не оставалось, кроме как снова присоединиться к ковбою. Опять они проехали несколько миль в гробовом молчании. В конце концов чаша Таниного терпения оказалась переполненной, и она стала рассматривать своего спутника в упор. Это не произвело на него ни малейшего впечатления: казалось, он не имеет никакого понятия, кто едет рядом с ним. Настолько не обращал на нее внимания, что рядом они ехали только благодаря ее усилиям.