Рандеву в Лиссабоне
Шрифт:
Она стала ходить взад и вперед по комнате, выходила на балкон, пытаясь сообразить, что же ей теперь делать? Не было никакого смысла ехать к Эверарду, пока она не получит необходимые ему данные. Она решила взять быка за рога и сама позвонить ему, признав свою вину.
Дженис уже было протянула руку к телефонной трубке, как телефон зазвонил и в трубке прозвучал голос Эверарда.
— Ну наконец-то! — сердито произнес он. — Где, черт побери, вас носило? Я звонил вам три или четыре раза за последний час.
И прежде чем Дженис смогла сформулировать свой ответ, он спросил:
— Вы
Дженис набрала полную грудь воздуха.
— У меня нет этих данных, — заикаясь, сказала она.
— Что вы имеете в виду? Вам не звонили из Лондона?
— Думаю, звонили, но меня еще здесь не было, — призналась она, покраснев от стыда, хотя он не мог ее видеть.
— Что?! О, Дженис! — Ее имя прозвучало как проклятие. — Как вы могли! Почему же вы не вернулись вовремя? Черт побери, я дал вам возможность отдохнуть и делать все, что вам было угодно, практически целый день! Неужели нельзя было выполнить эту просьбу, зная, как это для меня важно!
— Извините, мистер Уитни, — произнесла Дженис, проглатывая возникший в горле комок, — у меня случилось несчастье в Каскаисе Я потеряла часы и мой…
— В следующий раз останавливайтесь там, где часы будут у вас на виду, — взорвался он. — Я сейчас на конференции, и мне совершенно необходимы точные данные, которые мне обещали. Без них я беспомощен. Оставайтесь в номере, может быть, из Лондона позвонят еще раз. Если в последующие десять минут они этого не сделают, то позвоните им сами, хотя вряд ли кто-то будет ждать вашего звонка в Лондоне. Надо было сразу сообразить и перезвонить им.
— Да, мистер Уитни, — пробормотала Дженис. При сложившихся обстоятельствах называть его Эверардом казалось просто неприличным.
Он с раздражением бросил трубку, оставив Дженис с ощущением, что она полная дура и у нее отсутствует здравый смысл. Она понимала, каково ей будет после всего случившегося вновь встретиться с ним лицом к лицу, и он будет совершенно прав, ругая ее за такую работу.
Она села и стала размышлять, как и когда мог быть украден ее кошелек. В последний раз она посмотрела на часы, когда снимала их, прежде чем войти в море. Это было как раз перед ленчем. Пока они все плавали, за их вещами никто не следил. Конечно, кто-то мог этим воспользоваться. Жаль, что она спросила Клайва о времени, вместо того чтобы самой посмотреть на часы. Тогда бы она сразу увидела, что кошелек пропал. Она могла одолжить у Клайва или Леоны немного денег и тогда бы приехала в гостиницу вовремя.
Тут к ней в душу закралось подозрение, тоненькое, как струйка дыма. Клайв и Леона, должно быть, уезжали с пляжа в большой спешке, и, очевидно, у них не было и секунды, чтобы оставить ее вещи, лежавшие в машине, там, где она могла бы их сразу обнаружить. Однако она тут же выбросила эти мысли из головы. Ей не хотелось верить в то, что сегодняшняя потеря нечто большее, чем простая случайность.
Когда опять зазвонил телефон, она с облегчением сняла трубку. На сей раз это, конечно, должен быть Лондон, но звонили от портье: пришел сеньор Диксон и просит сеньориту его принять.
— Передайте
— Хорошо, сеньорита.
А может быть, Клайв пришел, чтобы извиниться за происшедшее? Она позвонила вниз и попросила пропустить мистера Диксона.
— Почему ты решила изменить свое решение? — спросил Клайв, входя в гостиную. — Тебе повезло, что я еще слонялся внизу в холле.
— Тебе лучше было бы послоняться минуту-другую сегодня там, на пляже, — сердито начала она, — вместо того чтобы оставить меня там в безвыходном положении. Ты хоть сообразил, что вся моя одежда находилась в вашей машине? Что заставило вас обоих сорваться с места, не предупредив меня?
— Твоя одежда? Господи, я не имел ни малейшего представления. Прошу меня простить, Дженис. Леона захотела немедленно вернуться домой, и тут я понял, что я неправильно сказал тебе время. Было уже половина четвертого, а не половина третьего. Перед отъездом мы кричали тебе, но ты была в море и, очевидно, не услышала. Как тебе удалось выкрутиться из этой ситуации? Я имею в виду, без одежды?
— Исчезла не только моя одежда, — холодно ответила она. — Пропали мои часы и деньги. Даже обратный билет на поезд в Лиссабон исчез.
— Это просто тебе ужасно не повезло, — с видимым сочувствием произнес Клайв. — Я и понятия не имел, что твое платье было в машине Леоны.
— Но она-то вряд ли этого не заметила, — возразила Дженис.
— Конечно, я скажу ей, и она немедленно вернет тебе твои вещи.
— Можешь не беспокоиться. У меня есть другие платья. Было довольно неприятно идти без платья, в одном купальнике, по улицам Каскаиса и Эсторила, но я была рада, что Леона оставила мне пляжное полотенце. Мне оно пригодилось, но мои деньги пригодились бы еще больше. Я могла бы купить себе одежду.
— У тебя пропало много денег? Я могу одолжить, — предложил Клайв.
— Нет, спасибо, — махнула рукой Дженис, как будто деньги ничего для нее не значили. — Вот часы мне очень жаль. Я сняла их с руки перед тем, как идти плавать, и оставила внутри кошелька, чтобы их не занесло песком. Для воров это был подарок.
— Это были ценные часы? Ты их застраховала?
— Да, они застрахованы, но у меня не было времени заявить об этом в полицию. Для меня было более важно приехать вовремя обратно в гостиницу. — Она сердито посмотрела на него. — Ты не очень-то помог мне, сказав неправильное время, убавив час.
— Прости, Дженис, за это недоразумение. — И с этими словами Клайв устроился на шезлонге. — Я просто небрежно посмотрел на циферблат. А почему ты так спешила?
— Мне надо было выполнить кое-какую работу для мистера Уитни, — беспомощно сказала она и поразилась недоверию, которое появилось на его лице.
Она подошла к машинке и сняла с нее чехол, но, прежде чем она успела сесть и начать работать, он быстро встал и подошел к ней.
— Ведь это неправда, ты спешила не по этой причине, — произнес он, кладя руку ей на плечо. — Твое опоздание не дало тебе возможности привести себя в порядок и отправиться вместе с Уитни на конференцию во дворец Авенида.