Ранее известная как Америка
Шрифт:
– Ты настоящая легенда, Сан, – сказал я. – Можно стукнуться с тобой кулаками?
– Конечно, – сказала она. В колонии физический контакт без устного согласия был незаконным, что было не так уж плохо, однако доставляло определенное неудобство шестнадцатилетнему пацану, который надеялся и молился о том, что когда-нибудь перестанет быть девственником.
Джаред скроллил информацию в своем визоре: «Эй, ребята, вы не видели Майкла и Адди сегодня утром?» У Майкла и Адди был самый популярный канал в стране.
– Мяу, – сказал Вуджин.
– Все это шоу, постановка. – Когда Аннали покачала головой, ее черные косы поймали невидимые волны химической статики
– Ты правда думаешь, что они могли инсценировать эту рвоту?
– Почему бы и нет? Это называется «спецэффекты».
– Э-э-э… Не может быть! – Джаред начал чихать так сильно, что казалось, он сейчас заплачет соплями.
– Так где же они нашли настоящее яйцо? Ну-ка расскажи. И не надо втирать мне всякую дичь про денверский аэропорт и какую-то тайную подземную цивилизацию.
– Это не дичь, и здесь нет никакой тайны. Российская Федерация и картель годами строят под землей города…
– Ну конечно, еще скажи, что марсианские колонисты живы и просто предпочитают не выходить с нами на связь…
– А ты бы стала?
– Мяу.
Было много такого, что я ненавидел в Кранчтауне 407. Но были и вещи, за которые я любил этот город, и вот одна из них: я любил гулять с Аннали и Джаредом, и даже Вуджином, в лучах летнего солнца, пока Саанви со свистом проносилась рядом с нами в своем кресле, в то время как тысячи крошек высыпали на улицы из своих жилых массивов и делились друг с другом новостями или останавливались, чтобы насладиться кофе в одной из нелегальных закусочных, обустроенных в маленьком квадратном вестибюле или шахте неработающего лифта.
Я уже совсем забыл о захолустниках… беженцах (или кем они там были), пробирающихся к нам по усеянной обломками дороге.
– Можно ли считать дорогу дорогой, если она никуда не ведет? – спросила меня однажды Аннали после вечеринки в старом заброшенном парковочном гараже на южной стороне Пригорка, куда заядлые даймоманы отправлялись, чтобы словить кайф. Она уронила голову мне на плечо и даже не спросила разрешения. – Существует ли время, если ничего никогда не меняется?
Это один из тех вопросов, которые заставляют вас понять, что с самого начала не стоило начинать курить формальдегид.
Мы попрощались с Саанви и Вуджином лишь возле главных ворот. Пять минут спустя Джаред и Аннали направились к трамваю, который должен был доставить их на вершину Горы. Джаред занимался новыми бизнес-идеями для Отдела по связям с общественностью, и в этом он преуспел. Неудивительно: он был единственным человеком – из тех, что я знал, – кто мог по праву радоваться началу производства хлебобулочных изделий Кранч Италиан™ со вкусом спагетти болоньезе или тому, что компания через свой рекламный отдел проводила праздничную лотерею, призом в которой была неделя на оздоровительном курорте Кранч™ в Национальном лесу Оачита (или, точнее сказать, в том, что от него осталось). Аннали трудилась в «Ремедиэйшен» при посредничестве Минюста, а это означало,
– Надеюсь, сегодня ты его схрумаешь, – усмехаясь, сказал Джаред и чихнул.
Я огляделся убедиться, что поблизости нет громил из Кадровой службы, и показал ему средний палец.
– Увидимся в столовой? – Аннали даже перезвонила, как будто тут было что обсуждать. Каждый вечер мы тусовались в столовой, уютном маленьком логове с потрепанными диванами и старым ковром (по крайней мере, пока ночной блэкаут не обрушил сервер и нашу систему виртуальной реальности). Было слишком рискованно пытаться тусоваться в реале, пока вокруг шныряют даймоманы.
Громила из КС, стоявший на углу и плевавший ядом сквозь зубы, окинул меня быстрым взглядом.
– Лучше поторопись, – сказал он, – иначе опоздаешь. – Как будто у меня не было смартбраслета, который бы об этом напомнил.
Я проскользнул в вестибюль Производственного отдела № 22. Охранница склонилась над огромной книгой, настоящей книгой, сделанной из мертвых деревьев и всего такого. При звуке моих шагов она уронила книгу, испустив длинную строку машинного кода.
– Привет, Рамми, – сказал я. – Как учеба?
Рамми, та самая половина из моих двух с половиной друзей, нагнулась, чтобы поднять свою книгу, а затем уставилась на меня огромными волоконно-оптическими глазами.
– Ты меня напугал, – сказала она.
– Это хорошо, – сказал я. – Это значит, что ты совершенствуешься.
Она еще раз смерила меня взглядом. – Тесты СЭЧИ [5] не предполагают испытания на страх, – сказала она и, прежде, чем я успел проскользнуть мимо нее, сунула книгу мне в руки.
5
Стандартизированный экзамен на человеческий интеллект (прим. пер.).
– Прости, Рамми. У меня очень мало времени, – сказал я. Рамми мечтала переехать в Кремниевую долину, и в течение нескольких недель я каждое утро зачитывал ей тестовые вопросы, хотя до сих пор все ее просьбы об эмиграции отклоняли.
Ее веки закрылись, а затем снова открылись [6] . Клянусь Богом, я никогда не узнаю, как куча металлических и пластиковых деталей, изготовленных примерно в 2035 году в Малайзии, может выглядеть так чертовски жалко.
– Прекрасно, – сказал я. Перелистывая вперед несколько страниц, я выбрал вопрос наугад, ожидая, пока сканер данных на моем визоре обработает слова и прошепчет их мне. У меня не было времени вспоминать, как читать.
6
Способность моргать была одной из немногих человеческих черт, реализованных инженерами в первом поколении разумных андроидов антропоморфных моделей «Раам», хотя в то время это было необязательно. Более новые модели, чья кожа была создана из ткани кожи человека, умели моргать и чесаться. Порой их ноги затекали, если они оставались в режиме ожидания слишком долго.