Раненый город
Шрифт:
— Тихо, тихо, чего взъерепенился? — Тятя, улыбаясь, отмахивается от меня рукой. — Платочком помахать! Сказал, тоже! Да мы с Федей, чтоб вернуть те двадцать лет, что были до Горби, и водку по четыре рубля, все мулье отсюда до самой границы в рукопашную погоним! Правда, Федя?
— Ага! Наливай!
9
Вместо меня встает Семзенис и наливает рюмки.
— Значит, — говорит он, — ты, должно быть, социалист. С коммунистами не согласный, но это тебе не мешает ненавидеть демократов. Так? Но скажи мне тогда, где же находится у тебя грань неприятия одного и отрицания другого? По какому принципу позицию строишь? Если нет такого принципа, это ведь будет уже не социализм, а центризм — метание между крайностями!
— Верно, Витовт! В крайностях правды всегда было мало. За что любить коммунистов? За то, что в погоне за своей идеей искорежили страну? Или за то, что не стали искать своих ошибок, отделались оправданиями о культе личности
Вне этих крайностей принцип вижу только один: надо крепко стоять не на идеях, а на своей земле. Хватит переделывать ее, как вздумается! Потому что первична она, а не мысли о том, какое чудо на ней сотворить. Когда эти мысли отрываются от предмета и находят опору в желании указать всем верный путь или в обычной жадности — любой ценой обогатиться или вернуть некогда потерянное, — ничего хорошего не может получиться по определению. И, чтобы этого не было, надо постоянно сверять свои мысли и побуждения с реальным положением дел на земле, не поступаться ни единым кусочком ее добра и красоты… Тогда такой абсурд, как погромы и убийства с благой целью, станет невозможен… Социализм меня в этом плане еще не разочаровал. Он лучше того капитализма, который нам обратно протаскивают. Но первой фазой коммунизма он быть не мог и никогда не будет!
— Я тебя понял. Точно, ты типичный социалист! — улыбается Семзенис.
— Не только. Я еще и убежденный империалист!
— Ого! Поясни!
— Так вот, объясняю: одной из самых больших ошибок коммунистов было разделение страны по национальному признаку, которое обозвали социалистическим федерализмом! Социализм исповедует не просто равенство, а расширение свободы каждого независимо от его национальности, а у них проведение новых границ, с какого-то кактуса, вдруг социализм! А после этого раздела и добрых дел товарища Сталина, вдруг хлоп! Откуда ни возьмись, новая историческая общность — советский народ! Исправлять то, что наворотили, уже не надо! Примерно то же самое, что купить буханку хлеба, разрезать ее, часть кусков понадкусывать и попытаться вернуть хлеб в магазин! Я это по-другому называю: безответственная, антинародная национальная политика!
— Насчет болтовни и вреда для страны, — вмешивается тут Миша, — это все понимают! Не было бы республик, не было бы распада Союза и войны. Но почему антинародная? Для народа же делали, только не совсем правильно…
— Для народа? А результат? Получите, врезались в землю бумажные границы! Вот мы здесь, в руинах, представители этого народа! Мули, таскать им не перетаскать, тоже, как ни крути, его представители! И это все — последствия той национальной политики! Не вспоминая книжную чепуху, глядя на реальность, ты рискнешь повторить, что это была народная политика?!
— Я это уже слышал, — говорит Витовт. — Не так красиво, но так же определенно. Знаешь от кого? От Сержа, с которым вы постоянно ссоритесь. Сам тоже могу заявить: национальная политика в Союзе была говно! Только просто указать на это маловато будет! Национальный вопрос — он существует объективно! Как по-другому ты его собираешься учесть? Спрашиваю Сержа — так у этого черносотенца обезбашенного одна мысль: всех раздолбать и поставить царя! Да все уже знают, что если где-то на передовой раздаются крики «Нужен царь!!!» или ревут «Боже, царя храни!», значит, там перемещается командир нашего второго отделения!
Смешки. Семзенис и сам смеется, затем продолжает свое словесное наступление:
— Просто, но глупо! И вот от социалиста слышу примерно то же, что и от монархиста! Убрать республики и восстановить империю! Валить — не строить! Ты конкретно скажи, что взамен можешь предложить?
Конечно, Витовт вошел во вкус и просто меня поддразнивает. Будто «купившись» на этот «подкол», отвечаю вполне серьезно:
— Заткнулся бы ты, ленинец! Я тебе говорю не о царе, а о бывшем при нем устройстве страны, которое надо было изменять, а не отменять! И тогда без многих республик и автономий обойтись было можно. Знаешь, когда я срочную служил, от скуки и чтобы замполита утереть перечитал почти всего Ленина и историю КПСС. И на твой вопрос нашел там ответ! Говорили же коммунистам с самого начала умные люди, евреи-бундовцы: не надо права наций на самоопределение и национальной федерации, сделайте культурно-национальную автономию! [20]
20
Бунд — еврейский социалистический
— Гм, с твоими мыслями ты и правда похож на еврея! Но что-то тут есть, продолжай, Эдик!
— Все полсотни томов?! — Поражается в своем углу Гуменяра. — Вот тогда он, б, по фазе и съехал! А потом утаил этот факт на медкомиссии!
Я игнорирую его выпад и отвечаю Семзенису:
— Ну так давай разберемся! Как нация может самоопределяться? Напрямую — никак! Только отдельные люди могут высказать свою волю по вопросу, в какой стране им жить! Нация не человек, у нее нет воли! Чтобы провести в жизнь этот политический принцип, надо было множеству народов, у которых государственно-политической организации не было или не устоялась она, создать верхушку и вручить ей политическую власть, дать ей право говорить от имени своего народа! Так коммунисты и сделали! И понятно поэтому, что главные усилия направляли на создание национальных интеллигенций и строительство столиц! Вы все знаете, что именно так было! Но вот закавыка: национальную элиту так просто не создать. Для этого не то что пятьдесят, и ста лет может быть мало! А в нее тянули всех подряд, ловили по селам, толкали в университеты! В итоге, помимо отдельных талантов, повсеместно получили скопища лакированного быдла. Например, такого, как Леонида Лари, [21] которая недавно писала стихи о Ленине для школьных учебников, а теперь перевернулась и на вопрос о том, есть ли среди ее нескольких детей хоть один от русского, ответила, что, «если бы был, удушила бы собственными руками»! Или такого, как другой поэт, Григоре Виеру, [22] бескорыстный защитник молдавского народа, которого на границе ловили за руку с контрабандными бриллиантами. Или такого, как мясники Снегур, Косташ и Плугару! [23] Почему они все такие злые? Да потому, что они знают про себя: заняли места выше своих голов, не по праву, не по чести, не по таланту! Они защищают свое положение когтями и зубами, затаптывают действительно способных, сколачивают капиталы, норовят залезть все выше! Вот кому власть в итоге-то дали! Молдавский народ об этом мечтал? Посадить себе на шею эту компашку? Тятя, вот ты, к примеру, мечтаешь стать министром внутренних дел?
21
Леонида Лари, настоящая фамилия Йорга, — одна из лидеров националистического Народного фронта, активнейшая нагнетательница национальной нетерпимости и политической истерии.
22
Григоре Виеру — другой лидер Народного фронта. Сочинитель оскорбительных стихов. История с задержанием «поэта и певца независимости» Григоре Виеру при попытке провоза через границу контрабандных бриллиантов имела в республике широкую огласку.
23
А.Плугару — министр безопасности националистической Молдовы. Несет ответственность за убийства активистов Приднестровья и Гагаузии, ставших жертвами спецгрупп МНБ.
— Да на хрена оно мне надо?
— Правильно, Тятя, хороший ты человек. И не станешь, хотя был бы не такой уж плохой министр! А вот те, кто воображал, что республикой руководить — все равно что свиней за сараем колоть, и кого досрочно записали в интеллигенты, стали! Во-вторых, пока их подучивали и откармливали, столицы отстраивали, культура и быт самих народов во многих мелочах, к которым каждый человек с детства относится с нежностью, оказались ни к чему, исчезать стали! Леса — в щепки, реки ссохлись, города — все в одинаковых панельных домах. Глобальные планы! До мелочей руки не доходят! Бездумно нарушили эту культуру. Сельскую — так угробили во многих местах просто! У людей от этого в душах боль! Лишним рублем за счет России эту рану не замажешь! Даром получаемые деньги только спесь у людей прибавляют. На этом-то националисты и сыграли! И крыть их оказалось нечем! Генсек — придурок, и в конституции бредятина записана: вплоть до отделения! Вот вам и результат, что смогли натворить скороспелые и ущербные интеллигенты, которым вручили власть коммунисты, а теперь суют в карманы бабло иностранные разведки! Отсюда вся кровища!
— Ну, это не вопрос! — подгоняет Витовт.
— Да, не вопрос, просто дополнительное для наших товарищей объяснение. Теперь, заметьте, как это, с другой стороны, сказалось на русских областях, за счет которых республики тащили в коммунизм, прикармливали. Здесь — импортное шмотье и шоколадные конфеты, а в Средней полосе и в Сибири — водка и черный хлеб! В Кишиневе строительство высотных домов, особые проекты чудес из стекла и бетона, а какой-нибудь Мценск или Брянск — в серости и разрухе, да вокруг мертвые и умирающие деревни! Вот поэтому мы воюем, а в России родной русский народ нас не очень-то поддерживает. Республики в его представлении — паразиты, отделились, и слава богу!