Раневская, которая плюнула в вечность
Шрифт:
Тут стоит сделать небольшое пояснение, а не то наши милые женщины воспылают ненавистью к Фаине Георгиевне. Дескать, звезда, народная артистка! В своей квартире убрать не может.
Так вот, милые мои женщины, в Советском Союзе до конца шестидесятых годов держать домработницу было нормой для артиста, музыканта, писателя, военного, учителя! Да-да, и не только городской учитель рассчитывал на домработницу, но и сельский просто обязан был иметь ее. Этим поддерживался статус того самого учителя, писателя, музыканта и актера.
Что касается сельских учителей, то до начала
Вот по этому факту я сегодня очень скучаю. Нынче у нас народные артистки сами стирают белье и моют полы. Сельские учителя разводят свиней и доят коров, а еще бегают после уроков с косами и граблями по местным буеракам в поисках свежей травы.
Пора заканчивать эту главу об истории отношений Фаины Раневской и Юрия Завадского. Давайте вспомним вот какой эпизод из жизни актрисы.
Спектакль «Странная миссис Сэвидж» шел с исключительным успехом несколько сезонов. Как-то незаметно подошел юбилейный сотый спектакль. Это очень даже значительное число для всей труппы, режиссера и зрителей.
Зал был полон, буквально набит людьми и цветами. Актеры волновались, словно перед премьерой. Режиссер нервно потирал руки. В буфете готовили бутерброды, протирали до исключительного блеска стаканы и рюмки.
Спектакль прошел на некоей невообразимой волне всеобщего подъема. Все играли как никогда, в едином духовном порыве, на натянутой струне отношений и нервов. Просто блестяще. Зал то и дело взрывался аплодисментами. Спектакль шел больше обычного на целых полчаса. Актеры не могли играть, пока звучали овации. Цветы, цветы, цветы!.. Все гримерные комнаты были забиты ими.
Юрия Завадского не было на этом спектакле. Он был вынужден уехать из Москвы по срочным делам.
Когда Фаина Раневская пришла домой, ее ожидал сюрприз. Ей прислали огромный букет прекрасных алых роз. Это был подарок от Юрия Александровича.
К розам было приложено поздравительное письмо, полное самого настоящего романтического признания в любви Завадского к актрисе – именно так, не подумайте лишнего! Он восхищался ее игрой, говорил, что Раневская для театра гораздо больше, чем просто актриса.
Фаина Георгиевна растрогалась до слез.
Фаина Раневская и пьющие мужчины
Наверное, мне следовало бы сказать жестче: «и алкоголики». Потому что речь пойдет именно о них. Но в пору Раневской это слово еще не было в большом ходу. Говорили, мол, пьет. За этим коротким словом – а мы сейчас говорим о пьянстве среди творческой публики – скрывалась настоящая беда.
Наверное, вы уже заметили, что и сама Фаина Раневская не была трезвенницей, как сказали бы сейчас. Да, она могла выпить в компании, а то и без таковой. С кем-либо. Помните, как актриса среди ночи разбудила дворника и пила с ним коньяк?
Пьянство в творческой среде – явление, увы, не исключительное. Сколько их, известных всему миру, горячо любимых публикой актеров и прочих людей искусства,
Вряд ли стоит спорить о том, почему это так часто происходит именно среди людей творческих. В силу души, открытой к чужим эмоциям, их психика особенно легко ранима. Она очень уж быстро поддается любому воздействию со стороны.
Однажды Раневская и сама очень даже четко указала на причину возникновения алкоголизма у людей ее склада.
Фаина Георгиевна, как и многие актеры, постоянно посещала спектакли других театров. Это как для писателя читать книги других авторов, как для режиссера – смотреть чужие фильмы. Должен же актер видеть, как знакомую ему роль играет один, другой, третий актер, как новый режиссер по-новому трактует известную постановку. Так что ничего удивительного в этом нет. Наоборот, было бы странно, если бы актеры этого не делали – не ходили бы в чужие театры.
Так вот, в одном достаточно большом городе, куда Раневскую случайно занесла судьба, шел какой-то новый спектакль мало кому известного драматурга. А это у актера вызывает дополнительный интерес. Вечер обещал быть длинным и скучным. Чтобы как-то разнообразить его, Фаина Раневская направилась в театр. Она позвала с собой знакомого актера.
Тут ее ожидал самый настоящий эстетический удар. Пьеса оказалась тягучей до невозможности, скучной. Конфликт был еле обозначен, он, по сути, и конфликтом-то не был, так, мелкая блажь. Действие на сцене то замирало полностью, то в самых неожиданных местах неслось вскачь. Монологи героев были до отвращения монотонны, непростительно длинны, лишены всякого внутреннего драматизма, зато претендовали на глубокую философию. Но не уходить же с первого отделения!
В антракте Фаина Раневская не пошла в буфет. Она усвоила для себя одну четкую зависимость. В любом театре уровень обслуживания зрителей в буфете находится в прямой зависимости от качества спектаклей. Если на сцене – убогость, серость и затхлость, то будьте уверены в том, что в буфете все окажется все той же самой весьма сомнительной свежести.
Вторую часть спектакля Фаина Георгиевна еле выдержала. По всем законам жанра, именно здесь действие должно было катиться от кульминации к неожиданной развязке, но, увы!.. Эта самая кульминация так и не наступила. Актеры играли так, словно отбывали трудовую повинность. Конец пьесы оказался абсолютно угадываемым. Его одинаково ждали все, как зрители, так и актеры.
Наконец-то это закончилось! Три часа серости, скуки, непередаваемой досады, некий антикультурный шок.
Фаина Раневская почти без сил вернулась в гостиницу. Она не отпустила спутника, потянула его к себе в номер.
– Дорогой мой, я не переживу, если вы сейчас оставите меня одну, – заявила Фаина Георгиевна. – Без общения я не смогу, не умею…
Актер послушался. Они пришли в номер к Раневской.
Она сбросила на кровать пальто, тут же достала из сумки бутылку конька, протянула мужчине и распорядилась: