Раневская, которая плюнула в вечность
Шрифт:
Бондарчук повторил. Все с интересом слушали Фаину Раневскую, ожидали чего-то явно необычного в конце. Не могла же эта женщина, уже давно известная своими неожиданными остротами и неординарным мышлением, свести беседу к обсуждению незаурядных народных талантов.
Раневская выпила и продолжила:
– Так вот, слушала я, слушала… и то ли звук там забыли вовремя отключить, то ли еще что, как вдруг!.. Замолкают последние аккорды, раздаются непонятные шорохи, посторонние звуки, а потом в полной тишине слышится ясно и смачно: «Фу-у! Ух… твою мать!» После этих слов
Веселый дружный смех был неожиданным, но, понятное дело, очень приятным для самой Раневской, да и для всех людей, сидящих за этим столом.
Отсмеявшись, Сергей Бондарчук тут же стал вспоминать потешный случай, приключившийся во время съемок. Не обошлось и без увесистого мата. Потом разговор за столом стал непринужденным и веселым.
Участники посиделок расходились далеко за полночь. Фаину Раневскую до дома провожал Сергей Бондарчук.
– Спасибо вам, Фаина Георгиевна, за чудесный вечер. Вы его сделали таким, – искренне поблагодарил он.
– Ну что вы, голубчик, я только начала. – Раневская улыбнулась в ответ.
– Вот это и важнее всего. Кто первый поднимется в полный рост. – Бондарчук вздохнул. – Отважных людей не много.
– Знаете, уважаемый Сергей Федорович, поделюсь с вами одним своим открытием. – Раневская заговорщически зажмурилась. – Я раньше никогда не думала, что обыкновенный мат занимает столь значительное место в жизни интеллигенции.
– А теперь и я уверен, что занимает. – Бондарчук рассмеялся.
С того вечера они стали хорошими друзьями.
Фаина Раневская, профессор по античному искусству и министр культуры
В 1947 году режиссер Александров решил снимать веселый игровой фильм «Весна». Об этой его работе и о роли в ней Фаины Раневской вы уже успели прочитать. Теперь мы коснемся этого фильма немного с другой стороны, поскольку в жизни Раневской он сыграл очень важную роль.
Приглашение в фильм «Весна» для Раневской было совсем не случайным. Дело в том, что незадолго до начала его съемок Фаина Георгиевна познакомилась с Любовью Петровной Орловой, настоящей звездой советского кино. Орлова в то время погрузилась в размышления. Ее привлекал театр, она любила его, но с удовольствием работала и в кино. Ей нравилось видеть себя на экранах. В общем, нужно было выбирать.
Орлова спросила совета у Раневской. Та подумала и сказала: «Кино!» Фаина Георгиевна видела в Орловой несомненный актерский талант, так пусть в кино будут самые лучшие исполнители. При этом она знала, что в театр Любочка всегда успеет прийти. И ведь не ошиблась. Любовь Петровна так и поступила, завершив свою карьеру в кино. После этого разговора Орлова часто называла Фаину Раневскую «мой фей». Да, именно так, в мужском роде. Это они шутя так договорились с Раневской.
Вот так и получилось, что когда Александров стал снимать фильм «Весна», Фаина Раневская была не только приглашена на роль. Вдобавок ей была еще предоставлена возможность сделать ее по-своему. Что она и сотворила
Приглашение на роль было не простым актом признания, исходящим от Александрова. Любовь Орлова многое знала о жизни Раневской. Ей было известно, что семья, с которой Фаина Георгиевна разлучилась в 1917 году, обосновалась где-то за кордоном. А съемки фильма – большую их часть – планировалось провести в Чехословакии, на киностудии «Баррандов». Ведь шел 1947 год. У нас нормальных павильонов тогда практически не было, все разрушила война.
Таким вот образом Фаина Раневская получала уникальную возможность увидеться со своими родными. И такая встреча состоялась!
Фаина Раневская очень подружилась со своей сестрой Изабеллой, которую не видела более тридцати лет. Они много времени проводили вместе, бывали у друзей сестры. Однажды Фаина Раневская познакомилась с удивительной супружеской парой, профессором и его женой, близкой подругой Изабеллы. Эти люди были на редкость гостеприимными, интеллигентными.
Сам профессор оказался звездой мировой величины в вопросах античного искусства. Его приглашали читать лекции университеты Рима, Лондона, Нью-Йорка.
Фаина Раневская прониклась самым глубоким уважением и к профессору, и к его супруге. Даже более того, Фаина Георгиевна искренне подружилась с этой дамой. Они очень легко нашли общий язык, прекрасно понимали друг друга.
Профессор вел очень большую переписку с учебными и культурными заведениями многих стран мира. Он общался и с коллегами из Советского Союза.
И вот прошли многие-многие годы, уже умерла сестра Раневской, которая, бывало, приезжала к ней в гости в Москву. А Фаина Георгиевна продолжала дружить с этой замечательной парой, переписывалась с женой профессора.
И вот как-то она получила письмо, в котором жена профессора сообщала о том, что в скором времени они собираются в Москву. Дело в том, что у ее супруга завязались очень хорошие отношения с Государственным музеем изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Они много переписывались по деловым вопросам. Профессор оказал музею ряд услуг консультационного характера, и вот его пригласили.
Но Фаина Раневская не нашла в письме точной даты прибытия. А если профессор и его жена приедут раньше, чем до них дойдет ее ответ?
Фаине Георгиевне пришлось звонить в музей и спрашивать, когда они ждут уважаемого профессора из Варшавы. Тут-то ее и ожидал первый сюрприз. Сотрудник музея со всей уверенностью ответил ей, что никакого заграничного профессора они не ждут, потому что не приглашали.
Раневская растерялась, еще раз перечитала письмо подруги. Нет, ничего она не перепутала. Жена профессора писала, что их пригласил именно музей имени Пушкина.
Фаина Георгиевна собралась и поехала туда сама. Оказалось, что о профессоре здесь знают. Директриса музея охотно поделилась с гостьей новостями. Она сказала, что за последние три года профессор оказал неоценимую помощь музею в плане оформления экспозиций, передал много ценных дубликатов. Но в Москву его никто не приглашал. Это точно.