Раневская, которая плюнула в вечность
Шрифт:
Был ли Кочетов среди тех, кто неплохо кормился в этих столовых? Возможно. Видел ли он ленинградцев, умерших от голода и холода прямо на улицах? Конечно. Знал ли он о блокадной пайке черного хлеба? Да.
После войны Всеволод Кочетов стал писателем. Первая его большая повесть под названием «На невских равнинах» увидела свет в 1946 году. Эта книга о войне не принесла автору особого успеха. Потому что центром своей повести и всей вселенной Кочетов сделал партию. Советский патриотизм в повести был настолько искусственным и выпяченным, что вызывал отторжение даже у простых
Но Всеволод Кочетов не упал духом. Он понял главное, что требовалось от литераторов того послевоенного времени: агитация и еще раз агитация. Писатель учел свои ошибки, допущенные в первом произведении, и написал роман опять же в духе социалистического реализма. «Дни Журбиных». Прошу обратить внимание на такое вот название.
В центре этого романа – семья Журбиных, потомственных рабочих судоверфи. Вот тут и пригодился Кочетову его собственный опыт работы на похожем предприятии. Ничего необыкновенного в романе нет. Это обычная зарисовка с агитационным подтекстом, где смелые, преданные делу партии простые рабочие берут верх над всякого рода карьеристами.
Но сейчас Всеволод Кочетов знал, чем привлечь интерес простого человека к роману. Крайне важна линия личных отношений. Он очеловечил свое произведение, поставил во главу угла простых людей с их проблемами. В сюжете есть даже развод. Такое явление, конечно, не поощрялось партией, но тут был расторгнут брак с нехорошим человеком.
Роман получил успех, ожидаемый автором. Он был мгновенно переведен на максимально возможное число языков для распространения по бескрайним просторам Советского Союза. Съемочная группа тут же приступила к его экранизации.
В целом и общем со своим романом «Дни Журбиных» Всеволод Кочетов попал в яблочко и был награжден орденом Ленина. Кстати сказать, и фильм получился, как тогда говорили, жизненный. Очень популярный в свое время.
Этот успех толкнул Кочетова на написание нового романа в том же духе соцреализма, но с задачей конкретно идеологического плана. Кочетов решил размахнуться посильнее и сделать роман, в котором развенчивались бы достижения так называемой оттепели. Вы знаете, что после смерти Сталина наступило некоторое ослабление идеологического давления. Была реабилитация, прозвучали слова о недостатках культа личности и перегибах на местах, о несправедливости приговоров.
Нет, не зря то время назвали оттепелью. Люди и в самом деле вздохнули легко, в первую очередь – творческие. Это случилось первый раз за многие десятилетия.
Так вот, Кочетов поставил себе задачу во что бы то ни стало показать, что сама оттепель – явление крайне отрицательное, что послабление партийного контроля дало возможность тлетворному влиянию Запада проникнуть на нашу социалистическую родину. Считал ли он так на самом деле, был ли уверен в своих мыслях и выводах? Вполне возможно.
Кочетов, в принципе, угадал. Коммунистическая партия именно так и думала. Но это был весь выигрыш автора. Во всем остальном роман оказался просто безнадежным. Слабость в художественном плане, преувеличения, гиперболизация несуществующих
Но Всеволод Кочетов не сдался и написал новый роман. Страшный и грозный. В котором со всей прямотой – так ему казалось, – остротой и убедительностью доказывал губительность влияния западной культуры на советских людей. В общем, писатель выступил против разложения советского общества западной псевдокультурой и пропагандой.
Над этим романом многие литературоведы открыто смеялись. Было опубликовано даже два фельетона под весьма интересными названиями. Всеволод Кочетов назвал свое произведение совершенно невероятно: «Чего же ты хочешь?» Первый фельетон, в котором роман был охарактеризован как бездарный, имел название «Чего же он кочет?», а второй, не менее едкий – «Чего же ты хохочешь?». Авторы фельетонов – З. С. Паперный и С. С. Смирнов.
Более того, было опубликовано письмо за подписью двадцати писателей, деятелей культуры против публикации этого романа. Он назывался открыто мракобесным.
Но партия прекрасно видела все старания и идейную преданность писателя Кочетова. Только таким людям и можно доверять власть. В результате Кочетов становится секретарем Ленинградского отделения Союза писателей России. Он был главным редактором «Литературной газеты», журнала «Октябрь».
Всеволод Кочетов застрелился из охотничьего ружья в 1973 году. Ему был всего шестьдесят один год. Самый расцвет творческих сил, когда накопленный опыт и знания кладутся на бумагу естественно, без усилий. Вокруг этого самоубийства ходило много слухов и кривотолков. Вскоре соратники и товарищи писателя утвердили в обществе мнение о том, что у Кочетова было раковое заболевание. Он застрелился, чтоб не страдать самому и не мучить близких.
Не станем спорить. Для нас несомненно другое. Человек был яркой звездой советского писательства, а превратился в не самого удачного автора романов, который оставил после себя вопросы об истинной причине самоубийства.
Простите, мы немного отвлеклись. Вы вправе сейчас спросить: при чем же здесь Раневская? Они встречались – Кочетов и Фаина Георгиевна?
Нет, не встречались. Но у Раневской было желание увидеться с Кочетовым.
В журнале «Октябрь», в котором в то время Кочетов был главным редактором, вышла его статья, размышление о войне. В частности, он отдельно рассматривал блокаду Ленинграда.
Что произошло? Почему вдруг Кочетов вспомнил об этой трагедии? Дело в том, что к этому времени в газетах и журналах стали появляться стихи, рассказы, письма блокадников. Мир начинал содрогаться от ужаса, плакать и негодовать.
Всеволод Кочетов помнил, конечно, свою первую повесть о войне и блокадном Ленинграде. Он не забыл, каким героем была там партия. Писатель утверждал, что его Ленинград – совсем не такой. Он героический, полон воли и жизни, в нем почти нет людей, умирающих от голода. А тут!.. Соврал, выходит, товарищ Кочетов?