Рани, или История одного брака
Шрифт:
— Ты! — Сипло прошипел парень.
— Вейн, заткнись, — старший мужчина отвесил спутнику звонкую затрещину, и вежливо обратился к герцогине: — Простите, миледи, он не хотел.
Ривейн-младший опустил голову.
— Иди уже, — ткнул его в спину сопровождающий. — Дома поговорим. Какой позор, — еле слышно добавил он. — Вырастил головореза!
Остолбеневшие адепты, ставшие невольными свидетелями этой сцены, удивленно проводили взглядами сгорбившегося Рива и его строгого отца, и еще долго смотрели им вслед, не в силах поверить увиденному. Чтобы гордец Ривейн безропотно стерпел подобное обращение?! Чудеса…
— Вы слышали? —
Высокий белокурый парнишка, захлебываясь, торопился поделиться со всеми сногсшибательной новостью.
Со всех сторон раздались удивленные возгласы:
— Почему?..
— За что?..
— Что он натворил?..
— Ректор сказал, за нападение на человека, — возбужденно доложил паренек.
— Син, красава, как тебе это удается? — Восхищенно переспросил рыжий. — Как ты умудряешься все узнавать первым?
— Талант, — важно ответил блондин и побежал дальше, распространять сногсшибательную новость, пока она не потеряла своей новизны.
Надо сказать, новости, слухи и сплетни в академии обожали. И любовно пересказывали их друг другу. Были даже свои негласные короли сплетен. Те, кому удавалось узнать самую свежую новость, становились всеобщими любимчиками, их охотно привечали в самых разных компаниях и щедро делились с ними выпивкой и едой.
Рани никогда не понимала этой страсти аверейцев совать нос в чужие дела. Неужели, им нечем больше заняться?!
Местные адепты снисходительно пожимали плечами — «Чужестранка! Что с нее взять?»
Сейчас, выходя за двери академии, герцогиня вспоминала лицо Ривейна. Вспыхнувшие ненавистью глаза, удлинившиеся клыки… О, Всесвятой, откуда в нем столько злобы? И что могло вызвать такую ненависть? Впрочем, не стоит думать об этом, правды она, все равно, не узнает.
Миновав проходную и мило поздоровавшись с неприветливым охранником, девушка отправилась в больницу. Увольняться.
Да, по зрелом размышлении, Рани решила, что это единственно верное решение. Она понимала, что долго совмещать тяжелую работу с учебой не получится. Вернее, не так. Если бы не было других вариантов, то… Но они же есть?
Леди Трина внимательно выслушала Ранию и постаралась не показать, как ее расстроило решение девушки. Пожилая целительница долго перекладывала лежащие на столе бумаги, зачем-то открыла пособие по магической трансплантации органов, не глядя, перелистнула несколько страниц, и вздохнув, закрыла его, а потом, пристально посмотрев на сидящую напротив Ранию, тихо произнесла:
— Ну, что же, рано или поздно, ты бы все равно ушла. Я это понимала. Жаль, что, все же, рано… Ну, да, ладно. Идем к казначею, нужно оформить увольнение.
Леди Трина поднялась из-за стола и скупо улыбнулась девушке. Да, терять Ранию не хотелось. Такие работницы были редкостью. Поди, сыщи среди молоденьких сиделок и трудолюбивую, и честную, и любящую больных… Но что она могла поделать?
Проследив, чтобы Рании выплатили причитающееся жалование, леди Трина пожелала девушке удачи и распрощалась с бывшей работницей, незаметно утерев глаза. Как ни странно, строгая целительница успела привязаться к «солнечной девочке», как, про себя, называла она рыженькую сиделку. Бездетная леди Трина, глядя на Рани, не раз ловила себя на мысли, что не отказалась бы от такой дочери. Честной, открытой, не теряющей
Она смотрела вслед уходящей девушке, и, от души, желала ей не ошибиться и правильно выбрать свой жизненный путь.
Глава 9
Вечером, сидя в маленькой комнатке, под самой крышей дворца, Рани пыталась разобраться в собственных чувствах. Ее тянуло к герцогу. Сильно. Казалось, что между ней и мужчиной так и остались брачные узы, скрепленные в древнем святилище. А еще, девушка понимала, что тот страх, который раньше охватывал ее рядом с мужем, растворился и превратился в жгучую потребность прикоснуться к лорду Рэйтану. Ей хотелось снять перчатку с его руки, провести пальцами по бугристым шрамам… При мысли о том, какие муки должен был пережить герцог, чтобы остались незаживающие следы на его запястье, Рания не сдержала слез. Она вытерла соленую влагу, бегущую по щекам, и растерянно уставилась в окно. Как могло такое случиться, что у мага его уровня не сработала регенерация? Такого просто не бывает! Или бывает, но только в случае… Рани испуганно вздрогнула. О, нет! Неужели, это из-за нарушенного обета? Правая рука… Та, запястье которой украшал брачный тейр… О, Всесвятой!
Девушка похолодела от страшной догадки. Ей не хотелось верить…
Она должна увидеть эти шрамы. Сейчас же! Соскочив с постели, Рания кинулась в умывальню. Наскоро ополоснув лицо холодной водой, герцогиня пригладила растрепавшиеся волосы и вылетела из комнаты.
Путь до старого крыла замка не занял много времени, и, уже спустя несколько минут, девушка стучала в двери апартаментов лорда Аль-Шехара.
— Рани, — удивленный герцог посторонился, пропуская бывшую жену. Он не ожидал подобного — вечером, одна, у его порога.
Рания зашла внутрь роскошных покоев и пристально уставилась на мужчину.
— Милорд, покажите вашу правую руку, — без предисловий, выпалила она.
— Рани, что происходит?
— Руку, милорд.
Герцогиня требовательно смотрела в глаза лорду Рэйтану, протягивая ему свою ладонь.
— Рани, не глупи, — попытался одернуть ее мужчина.
— Вы хотите, чтобы я работала на вас? — Резко спросила девушка. — Тогда покажите, что с вашей рукой, иначе, клянусь Всесвятым, я завтра же соглашусь, с предложением лорда Дарена.
— Упрямая девчонка, — тихо проворчал герцог, но девушка услышала его.
— Руку, милорд, — твердо повторила она.
Лорд Рэйтан неохотно стянул перчатку, и Рани едва сумела удержать сдавленный вскрик. Грубые, алые рубцы бороздили гладкую прежде кожу, следы страшных ожогов пузырились незаживающими волдырями, остатки татуировки прерванными линиями скользили по запястью, пересекаясь с гноящимися ранами, и уходили под обшлаг камзола, сливаясь с его чернотой.
— Но как же так? — Тихо прошептала девушка. — Милорд, я не хотела!