Раннее утро
Шрифт:
Н а д я. Ну, что я? Да ты же мне вместо брата…
С е м е н. Спасибо.
Н а д я. Вот и обиделся…
С е м е н. Пускай будет брат. (После паузы.) Не болела тут?
Н а д я. Нет, с чего ты взял?
С е м е н. Лицо вроде осунулось. И побелело.
Н а д я. С хорошей жизни. Сам все знаешь. (В порыве откровенности.) Веришь, иногда хотелось в реку, в омут кинуться, чтоб один конец…
С е м е н. Да ты что? Подумай, о чем говоришь?!
Н а д я. Правда. Вот, бывало,
С е м е н. Почему?
Н а д я. Мало ли что… Ведь я слышу, как они против вас, прямо живьем бы в землю зарыли…
С е м е н. Дело идет на то, кто кого. Да, так ты говоришь, просвета нет… Есть! Глянь в окно, была ночь, верно? А сейчас светает. Потом солнце взойдет. Обязательно. И никто, никакой Бутов не остановит. Понимаешь?
Н а д я. Понимать-то понимаю…
С е м е н. А что?
Н а д я. Думаешь, легко сидеть сложа ручки да ждать? Нет, я пойду к вам, а?..
С е м е н. Что будешь там делать?
Н а д я. Все, что надо. Не бойся, краснеть за меня не придется.
С е м е н. Да я не об этом. В отряде же ни одной девчонки нет.
Н а д я. Вот я и буду первая.
С е м е н. Зря. Была б ты замужем…
Н а д я. А разве к вам только женатых принимают?
С е м е н. Напрасно смеешься. Народа-то у нас много, разные люди.
Н а д я. Напугать хочешь?
С е м е н. Вот и выдумывает же человек! Ей про дело, а она… Хочешь, сам поговорю с Кобзиным? Хочешь?
Н а д я. Не надо.
С е м е н. Твое дело. Только не обижайся.
Н а д я. За что же мне на тебя обижаться? Эх, Семен, Семен, я ведь все понимаю.
С е м е н. Ну ладно. Надо идти. Скажу Кобзину, что дом пустует. Проводи, Надя.
Надя провожает его до двери прихожей.
Сергея наведать не забудь! (Уходит.)
Надя со свечой поднимается к комнате Обручева, приоткрыв дверь, посветила, снова закрывает дверь, на цыпочках уходит в гостиную.
Н а д я. Заснул студент… (Всплеснув руками.) Дура я, дура! Стол собран, а я накормить Семена забыла… Даже не спросила.
Вбегает В а с и л и й.
В а с и л и й. Там красные! Комиссар Кобзин… Впускать? А?
Н а д я (радостно взволнована). Ну, а как же?
Василий и Надя быстро уходят. С револьверами в руках появляются Б о н д а р ь и Ю р о ч к а. За ними В а с и л и й и Н а д я.
Б о н д а р ь.
Н а д я (приветливо). Здравствуйте!
Б о н д а р ь. Значит, ваши буржуи тягу дали?
Н а д я. Сбежали…
Б о н д а р ь. Понимают… Оружие есть?
Н а д я. Вот только ружье у Василия…
Ю р о ч к а. Тоже ружье! Нам бомбы, пулеметы…
Н а д я. У нас ничего такого нет.
Б о н д а р ь. Признаем. Хозяин много добра увез?
Н а д я. В чем были, в том и поехали.
Б о н д а р ь. Приятно. Все барахло отдадим революционному пролетариату. Ну, а с золотом как? Прихватили?
Н а д я. Не заметила.
Б о н д а р ь. Дико! Революции золото нужно… Придется обыск…
Ю р о ч к а. А почему на столе собрано?
Б о н д а р ь. Резон…
Н а д я. Хозяева не успели поужинать.
Б о н д а р ь. Даже очень… Может, попитаемся, Юрочка?
Ю р о ч к а. Как-то подсасывает… Решай, комиссар.
Б о н д а р ь. Позволим, бегом… (Наде.) Временно мы остаемся у вас. (Василию.) Никому не открывать. Никого не пускать — занято! Прошу за стол. И вы садитесь — равноправие.
Все садятся за стол.
Ю р о ч к а. Водочки не видать…
Н а д я. В графине.
Б о н д а р ь. Культура.
Ю р о ч к а. Комиссар, признаю стаканы…
Б о н д а р ь. Могу.
Пьют.
Ю р о ч к а. Закусываю после третьего…
Пьют.
Барышне, как женщине, можно не пить, а ты пей…
В а с и л и й. Да я ничего… трудно осилить сразу…
Б о н д а р ь. Люблю культуру. Гитара есть?
Н а д я. Есть. (Подает гитару.)
Бондарь настраивает.
Ю р о ч к а. А я женский пол люблю. Словно какой-нибудь тигр. В доме есть жители?
Н а д я. Никого больше нет.
Б о н д а р ь. Ну, какую?
В а с и л и й. Слышь, эту. (Затягивает.) «Когда б имел златые горы…»
Б о н д а р ь. К черту златые горы — буржуазийская! Надо трудовой пролетариат, об его горе… (Играет, поет.)
А вечер вечереет. Подруженьки идут. Маруся отравилась, в больницу повезут.Ю р о ч к а. Женского полу у нас мало…
Б о н д а р ь. Юрочка, ша! (Играет, поет.)