Ранний старт 4
Шрифт:
— Раньше бы приехал, я б тебя клубникой угостила, — улыбается мне ослепительно.
Зачерпываю горсточку, закидываю в рот, и снова ныряю в научные эмпиреи. Мощь моего искина могла бы меня самого напугать, если б почувствовал её такую даже всего год назад. Силу интеллекта привык измерять шахматными ходами. Если можешь просчитать партию на два хода, тебе этого может хватить на третий разряд. Для обучения в школе на пятёрки по точным предметам тоже хватит видения на два логических шага вперёд. По пальцам одной руки можно пересчитать теоремы и выкладки,
Этого же хватит на обучение на естественнонаучных факультетах не ниже оценки «хорошо» в среднем. Мой искин уверенно осваивает пятый ход. По моему мнению, это уже сильно превосходит уровень кандидата наук. И близко к доктору.
— Ты такие страшные книги читаешь, — с уважением говорит Алиса.
Я в это время медленно опускаюсь в реальность из интеллектуальных эмпиреев. Развлекаюсь там тем, что пытаюсь развить идеи, что нащупал при решении задач от Рожкова.
— Любое дело, которое делает мастер, со стороны кажется чудом, — недоумённо вглядываюсь в пустую миску: — А где ягоды?
— Я тебе их уже скормила, — хихикает Алиса, — а ты даже не заметил.
— Да? — и продолжаю начатую мысль: — Ты вот эту миску от силы полчаса собирала, а я бы полдня провозился. А когда смотрю, как вы с бабушкой овощи шинкуете, у меня аж в глазах рябит.
— Ну тебя с твоими умными разговорами! — дерзко заявляет Алиса. — Давай лучше целоваться!
И немедленно реализует предложение. Само собой, устоять не могу. У неё грудь стала такой замечательно тяжёлой.
Интерлюдия. То ли было, то ли нет
14 июля, вторник, время 09:15.
Москва, ул. Щепкина 42, офис Роскосмоса.
— Что говорят люди Садовничего? — шеф Роскосмоса обращает своё гранитное лицо на Крикунова Сергея Ивановича, заместителя генерального РКК «Энергия».
Только что он услышал подробный доклад о «славных» результатах практики студента из МГУ.
— Встали стеной за своего мальчишку. Не подберёшься.
— Ты разобрался, что произошло с третьим дефектом на самом деле?
— А что там разбираться? — замгендир пожимает плечами. — Цеховые понадеялись на умника. МГУ и всё такое. Отправили специалиста в отпуск. В итоге практикант прошляпил один дефект, хорошо, что вовремя заметили.
— Почему практикант его прошляпил? По какой причине?
— По причине халатности, вероятно.
Шеф размышляет, постукивая пальцами по столу:
— Что-то здесь у вас не бьётся. Сначала цех выдаёт ему характеристику, где прямо упоминается его халатное отношение к порученному делу. И тут же без проверки, поверив ему на слово, отправляют модуль в смежный цех. С актом без подписи ответственного исполнителя.
Взгляд шефа тяжелеет, замгендир слегка ёжится:
— Руководство цеха получило выговор. Оба получили, и начальник, и его заместитель. И немного не так, Юрий Иванович. Сначала модуль вывезли из цеха, а плохую характеристику на студента написали
— Но такое мнение о нём сформировалось не за один же день? Он ведь, наверное, «старался» и до этого. Закончил свою работу как раз к концу практики. Его брак обнаружили, когда он ушёл. Уже с плохой характеристикой. Вот я и говорю: не бьётся у вас ничего.
Замгендир Крикунов отводит глаза:
— Может, мальчишку по линии ФСБ проверить?
— Основания?
— У него были контакты с нерядовыми иностранцами.
— По поводу?
— Он пару лет назад был участником международной олимпиады школьников. По математике. Их там приглашали учиться в лучшие университеты мира.
— И он им отказал, — после паузы говорит шеф. — Это очевидно по факту его учёбы в МГУ. Вот и спрашиваю: по какому поводу?
— С той поры у него могли остаться контакты с иностранцами.
— И у тебя такие контакты есть.
— Есть. Уверен, что меня тоже проверяли.
Шеф задумывается:
— Перспективы не вижу. Если предположить, что он завербован, то почему остальные дефекты нашёл? И, кроме брака в работе, какой ещё компромат? Фактически никакого, а запороть изделие может любой, это у нас сплошь и рядом.
— Ну как же! А наезд на корпорацию? Разве это не информационная диверсия?
— Да? Ну привлеките его к ответственности за клевету. Что? Не можете? Ну и умойтесь!
Мужчины недолго молчат, думая о своём.
— Нет. ФСБ пристёгивать никак нельзя, — решает шеф. — Тут ещё вопрос масштабов встаёт. Применять тяжёлую артиллерию против студентишки? Вы разом поставите себя, мощную организацию, на одну доску с мальчишкой. Что дальше произойдёт, понимаешь? Его авторитет подскочит до небес — «Ай моська! Знать она сильна, раз лает на слона!» А ваш пропорционально рухнет.
— И что делать?
— Прекратить эту идиотскую возню и заняться делом! — припечатывает шеф и добавляет ещё кое-что, от чего Крикунов слегка зеленеет.
Глава 26
Корабли и кони
14 июля, вторник, время 18:30.
Село Березняки, сельский клуб.
— Товарищи! Друзья! Односельчане! — взывает к народу пред Георгий Макарович. — Да поймите, сам не хочу! Но что делать, если ферма убыточна?! Вы сами должны понимать: экономика на первом месте! Как заработаем, так и полопаем.
Переводит дух и продолжает, уже не надсаживая голос, но громко.
— Согласен, согласен! — машет рукой. — Поторопился. Действительно, лошадей лучше вживую продавать, чем на мясокомбинат. С этим согласен. Ну так исправим.
Вот поэтому и не хотел выкладывать этот козырь насчёт грубого прокола преда. Так всегда и бывает, предупредил врага, значит, вооружил. Как бы славно было его опустить прямо перед все селом, ткнув носом в очевидную промашку, когда самая недорогая животина тянет в четыре-пять раз больше, если продать именно, как лошадь, а не мешок с мясом.