Ранний старт 4
Шрифт:
— Михаил! — кричу грозно. — Это гнусные инсинуации с твоей стороны! Подлое покушение на священный авторитет отца!
Хихикающая Алиса оттесняет меня от кроватки и сноровисто пакует ребёнка.
Обедаем вместе. То есть сначала Мишель обедает, затем его величество восседает у матери на коленях, мешает есть и развлекает всех своими глупыми и невразумительными высказываниями по всем обсуждаемым поводам.
— Майкл! — обращаюсь к сыну… блин, как непривычно это ощущение! — Донт бодэ мом (Не мешай маме)!
— I’ll only speakto himin English (Буду
Алиса морщит лобик, сказал бы по-немецки, у неё был бы шанс. Первым улавливает Кир, который, несмотря на свою франкофонность, всё-таки живёт в англоязычную эпоху.
— По-английски с ним будешь говорить?
— Йес ай ду.
Тут до папахена тоже доходит, и он объясняет любимой тётушке высокую политику клана Колчиных. Кажется, это становится семейной традицией. Милена уже в детском саду будет по-французски болтать. Миша вряд ли освоит английский так же свободно и быстро, хотя появляются у меня идеи по этому поводу. Как нивелировать моё всего лишь эпизодическое присутствие.
После обеда папахен выезжает со мной на ровное обкошенное поле и принимается меня учить водить машину. Время от времени позволяет садиться за руль, поэтому маневрирую на поле немного неуклюже, но довольно уверенно.
— Завтра домой поедешь?
— Да, отпросился на понедельник.
Отпрашивается папахен на раз. Его начальство мгновенно идёт навстречу, как только он обещает отработать в выходной.
Проехав целый круг задом, вылезаю:
— Всё, пап, езжай. Меня друзья ждут.
На краю поля стоят Борис — взводный-3 — и Егорка. Встречают меня с неподдельной радостью. Идём на речку купаться и обсудить новости. А новости-то не очень. То есть они всякие есть, но главная удручает.
— Вот такие пирожки с котятами, Вить, — заключает Борис, крепко сложенный белобрысый парень.
— Да, — подтверждает Егор.
— Трубите общий сбор. Всем собраться на базе. Часам к семи. Только взрослым, лет с шестнадцати.
По опыту знаю, что припрутся и четырнадцатилетние, но так хоть двенадцатилеток не будет.
12 июля, воскресенье, время 19:20.
Село Березняки, база «Талая».
— Что-то ты слишком маханул, Вить, — сомневается Валера (взводный-2). — Прямо революцию затеял.
Но народ особо не шумит, и насколько понимаю, моё предложение сходу не отвергает. Сомневаются почти все, да.
— Хочешь кому-то отрубить руку — целься в голову. Понимаешь, о чём я? Ладно, скажу прямо: скинуть председателя у нас не получится, но работать в этом направлении мы должны максимально жёстко.
А то ишь, что затеял! Конеферму ликвидировать! Либерастов-вредителей, которые рыночниками притворяются, наслушался, что ли? Говорят, уже график сдачи лошадей на мясокомбинат составил. Разве не идиот?!
Нацеливаю парней на работу с родителями. Полноправных членов товарищества среди нас почти нет, только Борису и Валере
— Вы и вы остаётесь. Остальные — по домам, родителей обрабатывать. Надо хотя бы несколько человек найти, чтобы они затребовали общего собрания. Все остальные должны хотя бы просто прийти.
Остаться велел взводным, Егору и Васе. Последнюю пару командиры готовят себе на смену. Им скоро в армию уходить, поэтому заявления на вступление в товарищество не подают. Виталик, видимо, в следующем году пойдёт, его осенью совершеннолетие настигнет, не успеют призвать.
— Я вам кое-что объясню, но это только между нами: чтобы приучить человека к ответственности, надо начинать её на него возлагать. Дело вот в чём, парни. Сколько наш пред возьмёт за лошадь при сдаче на мясо? Тысяч двадцать пять-тридцать. Это ещё с учётом шкуры, если её будут тоже принимать. Теперь смотрите, сколько стоит лошадь живьём…
Показываю скачанные из интернета картинки. За трафик мой оператор деньги стряхивает, но ради такого можно и разориться на несколько десятков рублей.
— Цены начинаются от ста-ста пятидесяти тысяч. На породистых лошадей — а у нас такие есть — цена может скакнуть до миллиона и больше.
Парни молча переглядываются, в глазах рождается понимание, которого я жду.
— Теперь ясно, почему наш пред не вывозит? Лично я считаю, что если дело поставить с умом, то на коневодстве можно если не озолотиться, то осеребриться точно. Преда нам не удастся скинуть по простой причине: заменить некем. Заменит его кто-то из вас, но в будущем.
— Да ну, ты ляпнул! — Борис аж головой трясёт.
— Ну не хочешь, не будешь. Станешь ходить под Виталиком или Валерой. Только смотри! Неси службу чётко, чтобы на тебя можно было положиться.
Парни слегка чумеют.
— А вы как думали? Председатель — невечный, ваши родители тоже. На первые роли всё равно вам надо выходить. Рано или поздно. Людьми учитесь командовать, в армии эту учёбу продолжите, дело это непростое. Ладно, на эту тему ещё поговорим.
Дело натурально непростое, для него отдельная наука есть, тектология. И, по сути, её у нас нигде не преподают. Подозреваю, потому что знания носят сакральный характер. К ним допускают исключительно по протекции, своих и наших. Если ещё эти знания существуют в хоть сколько-нибудь организованном виде.
— Теперь давайте думать, что и как уже нам с конефермой делать. Отстоять мы её отстоим, но этого мало.
Мало, потому что пред не просто так от неё избавиться хочет. Кто-то у него из сильно умных экономистов насчитал, что она приносит убытков на семьсот тысяч в год.
Просидели мы почти до десяти, но кое-что наметили.
13 июля, понедельник, время 10:45.
Село Березняки, бабушкин сад.
Шмяк! Передо мной появляется пластмассовая миска с малиной. А сбоку на меня светят коленки Алисы.