Ранний старт 4

Генрих

— Здравствуйте, Виктор. Ну и зачем вы это сделали? И со мной не посоветовались?

— Вы о чём, Василь Викторыч?

— Не догадываетесь? — легкий сарказм с примесью усталости.

— Я догадываюсь, но вы лучше озвучьте. Намёками пусть женщины разговаривают.

— Это ваше видеоинтервью с Кирой Хижняк. Зачем вы это сделали?

— А вам что, жалко их? Результаты переговоров с руководством корпорации нас не устроили, так ведь? Нам ясно дали понять, что моей репутацией они пожертвуют. Кстати,

реноме МГУ тоже при этом страдает. Разве нет?

Ерохины, поначалу равнодушно ожидающие конца разговора, навостряют уши.

— Виктор, мы бы как-нибудь разобрались…

— Но теперь вам будет легче. Вы будете не оправдываться сами и не выгораживать меня, а поддерживать или не поддерживать обвинение с моей стороны. Пусть теперь они мечутся.

— Виктор, для мести вы чересчур поспешили, — декан намекает на известную поговорку о холодном блюде, именуемом месть.

— Это не месть, Василь Викторыч, это самозащита. Имею право. Согласно российскому законодательству.

— Ох, Колчин! Ты не представляешь, сколько шума ты наделал.

— Василь Викторыч, повторяю: я в своём праве. Если корпорация «Энергия» ударила по моей репутации, я вправе ударить по ней в ответ. Пусть теперь доказывают, что не верблюды. А в моём интервью нет ни слова неправды.

Уши братьев стали похожи на локаторы. Только продолжения не следует. Разговор заканчивается, мы прощаемся.

— Вить, эта… а о чём вообще речь, а?

Старший подыскивает слова, младший предлагает с ходу:

— Ты только скажи, кому надо хлебало начистить!

Ржу. Хлопаюсь с ними ладонями.

— Я уже начистил. Смотрите… — вывожу на экран смартфона запись.

Видеоинтервью Кире Хижняк.

Время выхода в эфир — 3 июля.

Название:

Российская космонавтика, режим дефорсирования

Уютная студия, два кресла и низенький столик между ними. На столике — мой ноутбук. Кира наверняка организовала именно такую обстановку, когда мы сидим напротив друг друга вполоборота к зрителю. Не упускает возможности показать ноги. Не возражаю. Есть чем похвастать.

— Итак, Виктор. Тему вы заявили самыми общими словами. Теперь мы ждём подробностей.

— Сначала увертюра. Или, как нынче модно говорить, дисклеймер. Высказываю своё личное мнение, основанное частично на собственных впечатлениях, частично на всем доступных данных. На полноту анализа не претендую, обширных исследований, соцопросов и всего такого не проводил. Никакая организация не давала мне права говорить от её имени.

Кира одаряет меня и зрителей улыбкой, ожидающей и поощряющей.

— Кира, вы ведь знаете, что такое синекура?

— Тёплое место. Должность с необременительными обязанностями, но большими доходами.

—

Да. Только надо упомянуть, что синекура для мажора, какого-нибудь сынка миллиардера — это одно, а для бомжа — совсем другое. Мажор появляется на работе не каждый день и ненадолго, может подписать несколько документов и свалить по своим делам. Ему кидают на счёт миллион зелёных в месяц. При этом мажор может считать, что дико перерабатывает.

Кира хихикает. Затем следует фрагмент, который в итоговый ролик не попал. Кира сказала, что студенты тоже находятся в режиме синекуры.

— Студенты факультета журналистики, возможно. Моего факультета и других естественнонаучных — нет. У нас учёба — тяжелейший труд, требующий самоотверженной отдачи.

Попыталась спорить. Бросил ей на столик книжку. Пару-тройку штук всегда с собой ношу.

— «Квантовая механика»? — Кира тут же отстраняется от томика, как от мерзкой жабы.

— Вот-вот! А мы не только читаем, но ещё понимаем, что там написано. И экзамены сдаём.

Конец вырезанного эпизода.

Продолжаю:

— Для бомжа синекура — это место под теплотрассой, набитое всяким тряпьём. И помойка рядом.

Кира с удовольствием смеётся.

— РКК «Энергия», где я практику недавно проходил, это синекура для неамбициозного слесаря. Слесари тоже разные бывают. Поэтому вернее будет сказать: для дворника.

Лицо блогерши вытягивается. Вот он — момент истины! Не зря я её в подробности не посвящал.

— РКК «Энергия» это…

— Ракетно-космическая корпорация. Головное предприятие в городе Королёв, одна из ведущих организаций Роскосмоса, — сухо даю краткую справку.

Пока Кира подыскивает слова, вытаскиваю заготовленную статистику на экран. Не поленился простенький график изобразить.

— Предлагаю начать со статистики. Любуйтесь, — и начинаю расшифровывать: — Обычно «Энергия» производит с 1986 года по два корабля в год. Изредка бывает три. С 2009-го по 2019-ый включительно — «урожайные» годы. Выдавалось по четыре аппарата в год. Затем с 2020-го — снова неторопливый режим на уровне двух «Союзов» в год.

— Возможно, в то время, когда «Союзов» делают меньше, реализуются другие проекты?

— Такие проекты есть всегда. На них ведут НИОКР, изготовлением опытных образцов занимаются экспериментальные производства.

— НИОКР — это…

— Научные исследования и опытно-конструкторские разработки. Ведутся постоянно, насколько понимаю, и на основное производство влияния в смысле производительности не оказывают. Так-то аппараты модифицируются постоянно. Сначала изготавливался «Союз», затем «Союз-Т», «Союз-ТМ», «Союз-ТМА-М» и, наконец, последняя серия — «Союз — МС».

— И к чему эта статистика?