Раны и шишки
Шрифт:
– Не может быть?!! Это неправда!!!
– Не хватало только, чтобы вы назвали меня лжецом, и сейчас вы это сделали!
– Простите… Я… Я совсем растерялся… Чтобы Петси могла меня предать… Да еще так…
– Должен вам напомнить, Игэн: мы с миссис Нивз предупреждали вас, что для этой девицы важны только деньги. У Лисгулдов мною денег… Она не стала гоняться за журавлем, имея в руках синицу. Томас и Мив Лэканы запретили своей дочери ногой ступать в их дом. И лучше не произносите этого имени при Норе, иначе она закроется у себя в комнате и гам напьется. В свое время ей
– Дядя Оуэн, а как Петси оказалась у Кристи Лисгулда?
– Он переехал в Бойль, чтобы жить здесь во грехе. Эта бесстыжая Петси нарочно гуляет по городу, чтобы все видели ее новые платья и украшения. Она поступает так со злости, потому что большинство тех, кто встречается ей на пути, делают вид, что не замечают ее. Она прячется только от братьев. В первый раз, когда она попалась на глаза Шону, он в присутствии всех влепил ей пару оплеух. Кристи пошел с ним разбираться и после этого провел восемь дней в больнице, а ведь этот Лисгулд – крепкий парень. Надеюсь, что, встретив Петси, вы сумеете от нее отвернуться?
Теперь Игэну стало понятно поведение начальника вокзала, полисмена, Кейредиса. Каждый из них был уверен, что он вернулся для того, чтобы жестоко отомстить за измену Петси. И, безусловно, он их разочаровал. Но почему он должен драться с совершенно незнакомым ему человеком, с которым они даже никогда не виделись? В чем провинился этот Кристи Лисгулд? Вся вина в измене ложилась на Петси.
На ферме Лэканов первой его встретила Кэт. Он поцеловал ее и слегка отстранил от себя:
– Знаешь, теперь ты ставишь меня в неловкое положение, Кэт. Ты стала чертовски красивой девушкой! Уверен, что у тебя полно поклонников!
Вся в слезах и с улыбкой на лице она ответила ему дрожащим голосом:
– Канада вас так и не изменила, Игэн О'Мирей: вы остались по-прежнему недотепой!
Поскольку им предстоял разговор, о котором они оба думали, они помолчали, и затем Кэт сказала шепотом:
– Вы… Вы знаете… о Петси?
– Да.
– Мне стыдно, Игэн… Нам всем здесь стыдно.
– Вы поэтому убежали от меня около "Браун энд Браун"?
– Да. Я знала, что доктор и тетя ничего вам не сообщали. Мне не хотелось быть первым человеком, который должен был вам рассказать об измене моей сестры.
– Она расписана с этим Лисгулдом?
– Я… Не думаю…
Когда О'Мирей вошел в дом, Томас и Мив молча встали, словно обвиняемые в ожидании приговора суда.
– Простите нас, Игэн. Мы с Мив не сумели воспитать дочь, которая отныне для нас потеряна… Она была так красива, и мы думали, что у нее такая же красивая душа… Мы ошиблись… Просим у вас прощения.
Работавшие в поле Шон и Кевин смутились при появлении своего друга и не знали куда девать глаза.
– Да ладно, ребята, перестаньте! Вы здесь ни при чем… Петси уже в том возрасте, когда решают сами за себя…
Кевин грубо и беспрекословно отрезал:
– Она – шлюха! И, если хотите знать мое мнение, старина,–
Шон проворчал, показывая свои огромные кулачищи:
– Вам уже рассказывали, какой я сделал свадебный подарок Кристи Лисгулду?
– Да, и я вам благодарен за это, Шон.
В течение последующих восьми дней Игэн делал все, чтобы забыть о Петси. Он старательно помогал дядюшке принимать больных, и тот, в свою очередь, представлял им будущего доктора и делал все, чтобы научить его своей манере работы, которая находила горячую поддержку у жителей Бойля, но иногда приводила в замешательство О'Мирея. Ему навсегда запомнилось то, как доктор лечил своего самого старого клиента Брайана Кейхера. Этот тип был совершенно пьян, когда предстал перед доктором, который и сам в этот день немало выпил.
– Так что у вас болит сегодня, старая каналья?
Старая каналья беззвучно рассмеялась и ответила:
– Я набр-рался, док!… По г-горло… В с-стельку… Н-не могу двиг-гаться, иначе ви… виски потечет из но… носа!… Вот т-так на… набрался!…
– Если хотите знать мой диагноз, Брайан, вы – свинья!
– Пр-равильно! Не-ельзя быть большей свиньей, чем я: это не… возможно!
– Ложитесь на кушетку: я осмотрю вас…
Кейхер подчинился, приговаривая:
– Это годится, док; по пр-равде с-сказать, я бы пос-спал…
– Да? Хорошо! Только в другом месте, Брайан Кейхер! Черт возьми! Я не могу найти у вас печени! Что с ней?
– То же, что и с вашей, будь она пр-роклята! Они от н-нас ушли… Кроме того, вы тоже плохо выглядите, до-октор…
Дулинг присел на кушетку рядом со своим пациентом, который сумел приподняться.
– По-моему, я пропал, Брайан…
– Перестаньте, док, не распускайте нюни!
– Я сказал, что пропал, Брайан, и скоро меня заменит племянник.
– Сын вашей покойной сестры Грэнн?
– Да.
Кейхер с чувством вздохнул.
– Эта Грэнн была красивой малышкой… Кажется, я когда-то бегал за ней…
И он махнул рукой.
– …очень давно… А в-вам, док, н-нужно креп-питься… Бе… ерите пример с… с меня!
– Знаете, вы сами не в лучшем состоянии!
– Пусть, но зато я в-выпиваю по бутылке в день и две бутылки по суб-ботам! Что вы на эт-то с-скажете?
– А я – по полторы бутылки ежедневно!
Брайан долго раздумывал. Чувствовалось, что он был сражен таким аргументом. И вдруг, найдя выход, он вскинул голову.
– Воз-зможно, док, н-но у вас же о…образование!… Болтаем, болтаем, и у м-меня г-горло пересохло…
Дулинг достал бутылку виски, из-за которой, собственно, и зашел к нему этот пациент, и они вдвоем выпили за прежние добрые времена, когда они оба находились еще только у истоков полноводной реки спиртного, от которой решили не отрываться до последнего вздоха. Кейхер достал из кармана обрывок газеты, положил его на стол и разгладил ладонью.
– Похоже, появилось новое лекарство, которое возвращает печень на место. Что вы об этом думаете, док?