Расчет только наличными, или страсть по наследству
Шрифт:
— А когда? Сколько ждать? Час, день, неделю, год?
— Спокойствие, только спокойствие. Точно сказать сложно. Но, вероятно, меньше года.
— Хороший ответ, граждане сыщики.
Сыщики переглянулись и одновременно заорали, точнее, запели:
— Не плачь, Маруся, пройдут дожди.
Машка истерически хохотнула.
Отсмеявшись, вся троица разом поскучнела.
— Кстати, что за Василиса? Я никакую Василису не знаю, — забеспокоилась Машка. — Василисы мне еще не хватало.
— В Тонькином подъезде на первом
— Тетушка Игнатьева? В Тонькином доме? — Глаза у Машки округлились.
— Да.
— И что она, непосредственная соучастница? Бред. — Сергеева выпятила губы. — Полная чепуха.
— Насчет соучастия не уверен. Точнее, уверен, что она ни при чем. Просто тетушка каждой весной отправляется на свою благоустроенную дачу. Воздухом дышать. Отвозит ее, как правило, племянничек и, как правило, на ее машине. Машина, естественно, синий «форд». Ездит Илларионушка на ней по доверенности. Когда тетушка на даче, наш обаятельный Илларион должен был поливать цветочки в квартире. Но, как выяснилось, Иллариона Игнатьева никто там не видел, а вот некую молодую цветущую дамочку видели, она захаживает в тетушкину квартиру.
Машка взбодрилась.
— Откуда столько новой информации?
— Да после общения с соседями Антонины. Мы обошли всех. И со всеми поговорили по душам, — мрачно ответил Илья.
— А раньше-то чего не обошли?
— Почему не обошли? Мы и раньше беседовали. Только вопросы были другие. Мы выясняли все о Гришке. Его никто не видел и не слышал. А сейчас вопросы ставились исключительно о самой Городницкой.
Машка не сдавалась.
— Значит, если она — тетка Иллариона, то Гришке она кто?
— А никто. Тетка приходится родственницей по матери. А Гришка — кузен Игнатьева по отцу.
— Значит, эта Василиса не Гришкина родственница?
— Успокойся, Маш. Василиса Аркадьевна вообще, скорей всего, ни при чем, — примирительно вставил Печкин.
— Я спокойна. Просто зрение у меня прекрасное и слух тоже. Вы, Анатолий Михайлович, обмолвились, что кто-то еще захаживает в квартиру Городницкой. Верно?
— Да, — прохрипел Печкин.
— И кто же сия персона?
— Молодая симпатичная женщина, среднего роста, довольно милая.
— Хватит издеваться. Кто она такая? — раздельно с ударением произнесла Марья.
— Ну, есть у нас подозрения, но пока… — Печкин пожал плечами.
Лучше бы он сказал прямо. Машка таких многозначительных недомолвок не выносила. Ее начинало трясти.
— Отлично. Вероятно, вы подозреваете, что эта молодая женщина и есть Григорий Вольский, удачно замаскированный под молодую цветущую женщину.
Печкин пришел в восторг от замечательной идеи.
— Боюсь, что так нам не повезет.
— Не в бровь, а в глаз, — довольно захохотал Илья.
— Так что за барышня?
— Ладно,
Машка открыла рот.
— Валерия Огурцова? Это шутка?
— Не-а. Простая фамилия — Огурцова плюс пышное имя Валерия. Правая и левая Илларионушкина рука.
— И что эта двойная рука делает у Городницкой?
— А ты сама как думаешь?
— Да я и так за вас всех работаю, — вспылила Марья, — и думаю за всех, у меня мозги уже от напряжения плавятся и пар из ноздрей идет. Неужели нельзя по-человечески ответить?
Машка запыхтела и громко высморкалась. Первым не выдержал Илья.
— Маш, представь себе, что эта Валерия приходит каждый день в квартиру Городницкой. Каждый день, каждый вечер в руках у нее пакеты. Ни одного дня не пропустила.
— Начинаю понимать. Так вы думаете, надежда есть? Что ж вы дверь не взломали?
— Маш, опомнись. Чужую дверь взламывать средь бела дня, сразу после опроса соседей? Несерьезно. Вот сегодня вечерком, а еще лучше ночью, мы нехорошую квартирку и навестим.
— А вы в дверь к ней звонили?
— Обижаешь, Марья. Звонили и стучали. Но никто нам так и не открыл.
— То есть взлом все-таки состоится?
— Абсолютно верно, — печально констатировал Печкин.
— Не хочу сглазить, но, по-вашему, существует ли вероятность того, что мы найдем Гришку? — обратилась Марья к гостям.
— Поживем — увидим, — невнятно прохрипел Печкин.
— Значит, если Илларион совершил все эти мерзости, то девушка Огурцова с ним в доле и соответственно к ним причастна? — воскликнула Машка.
— Причастна, причастна, а насчет доли сомневаюсь. Судя по всему, Илларионушка делиться ни с кем не любит.
— Господа офицеры, тогда объясните мне, недалекой, в чем соль? Куда и почему исчез Гришка, убили ли его? И зачем все это понадобилось Иллариону? — Машка подперла подбородок кулачками.
— Э-э-э, знаешь, если забыть про Союз Девяти и всю эту мистику, то я склонен поверить в то, что суть дела Вольского довольна проста. Деньги, или ревность, или месть.
— Как ты можешь не принимать во внимание чудесное? Ведь меня Гришка два раза спас. Я у Ленки Коршуновой на сеансе чуть дуба не дала от страха. Папку видела. Гришку видела. И еще восемь фигур. Это не считается?
— Маруся, я не ученый по тарелочкам, и не генетик, и не специалист по данной теме. Я не могу опираться на чудесные спасения, видения и явления. И я не работаю экстрасенсом. А главное, совершенно не желаю заниматься расшифровкой мистических знаков судьбы. Я работаю с реальностью. А в высших силах ничего не понимаю.
— Если ты не понимаешь ничего в высших силах, то это не означает, что их не существует, — закричала Марья.
— Ничего мистического в Огурцовой я не заметил. А твои видения, прости, конечно, не доказуемы.