Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник)

Спаркс Николас

– Выходит, мы зашли в тупик, – заявил Эрл.

Чарли внимательно посмотрел на него:

– Может быть. Но полагаю, ты все-таки мне расскажешь.

– С чего вы так решили?

– Ведь это Отис тебя подставил, так? Ты мне перескажешь ваш тогдашний разговор, а я за это выслушаю твою версию. Обещаю во всем разобраться. Если Отис тебя действительно подставил, мы во всем разберемся и, вполне возможно, вы с ним поменяетесь местами.

Это Эрла убедило, и он заговорил:

– Я был должен ему денег. Но нескольких тысяч мне не хватало. И вот приходят Тимсоны.

Все скопом. И заявляют: давай плати, ждать больше не желаем. Я им: заплачу, как денег наберу. Отис все помалкивает, вроде как меня слушает. А потом мне: не заплатишь, с тобой случится то же, что с Мисси Райан. Только меня дважды переедут.

Вот оно! Значит, Симс говорил правду.

– И ты ему поверил? – спросил Чарли.

– А то! – мрачно кивнул Эрл.

– Почему? – спросил Чарли.

Эрл подался вперед:

– Сами знаете, что это за тип. Ему такое сделать – раз плюнуть.

– Значит, ты испугался?

– Ну да.

– И долго ты тогда просидел с Тимсонами?

– Не помню.

– Ну, пару кружек-то выпил?

– Ага.

– Даже несмотря на то, что испугался?

– Ага, – повторил Эрл. – От этих типов так просто не уйдешь.

– М-да… – сказал Чарли задумчиво. – Ну ладно, проверим, правильно ли я тебя понял. Значит, Отис сказал, вернее намекнул, что они убили Мисси, и ты решил, что, раз ты им должен кучу денег, они и с тобой сделают то же самое. Верно?

Эрл настороженно кивнул.

– Так почему же ты ничего не рассказал полиции?

– Ну да, – фыркнул Эрл. – Так бы мне и поверили.

– Но теперь-то мы должны тебе поверить.

– Он сам сказал. При мне. Сказал, что убил Мисси.

– Ты можешь дать показания на суде?

– Это зависит от того, что я получу взамен.

Чарли откашлялся и сказал:

– Давай-ка с другого боку посмотрим. Ты утверждаешь, что Отис виноват в том, что тебя арестовали за кражу машины.

– Ну! Они должны были встретить меня на старой мельнице, а сами так и не явились. Вот меня и сцапали.

– А почему ты не использовал эту информацию тогда? Тебе бы могли срок скостить или Отиса бы арестовали. И почему ты, хоть и жаловался, что Отис тебя подставил, так и не сказал, что Мисси Райан убил он.

Эрл снова фыркнул и уставился в стену:

– Мне бы никто не поверил.

Интересно, почему?

Беспробудный пьяница поставляет сведения, чтобы его выпустили из-под ареста. Осужденный внезапно вспоминает об одном весьма важном эпизоде, но в его рассказе есть слабые места. Да любой адвокат, выслушав показания Симса Аддисона и Эрла Гетлина, разобьет их в пух и прах. А у Отиса адвокат отличный.

Чарли все это очень не нравилось.

Однако факт есть факт: Отис действительно сказал: «С тобой случится то же, что с Мисси Райан». Его слышали двое, а это уже кое-что. Во всяком случае, основания для задержания имеются.

Но достаточно ли их для того, чтобы завести дело? И главное, доказывает ли это, что Отис действительно убил Мисси?

Меня все преследовал образ Мисси

Райан, ее лицо с устремленным в никуда взглядом… Через шесть недель после ее гибели я остановил машину в полукилометре от нужного мне места и остаток пути прошел пешком. Солнце всего полчаса как зашло, и я старался никому не попасться на глаза. Я оделся в черное и держался обочины.

Пролезая через дыру в заборе, я поцарапал ладонь ржавым гвоздем. Рана болела и кровоточила, но в тот вечер мне было плевать на боль – так же, как сейчас мне плевать на шрам.

Мне было необходимо туда пойти. За неделю до этого я побывал на месте происшествия, сходил на могилу Мисси. Помню, на могиле только что поставили памятник, земля была совсем свежая, а трава еще вырасти не успела. И я там положил цветы.

Я раскрыл ладонь. В лунном свете кровь казалась черной и блестящей, как нефть. Я закрыл глаза, вспомнил Мисси и пошел дальше. Шел я полчаса. Я знал, где они живут. Я видел их дом днем. Я уже побывал и там, но никогда не подходил так близко. Дойдя до дома, я затаил дыхание.

Я тихонько прокрался под окном гостиной, взошел на крыльцо и осторожно заглянул внутрь. Я заметил, что работает телевизор, услышал голоса. В комнате было все убрано, и это меня почему-то успокоило.

И тут в гостиную вошел Джона. Он сел и уставился в телевизор. Я уткнулся носом в стекло, чтобы получше его разглядеть. За прошедшие два месяца он очень вырос. Было уже поздно, но он был в джинсах и рубашке, а не в пижаме. Я услышал его смех, и у меня чуть сердце не разорвалось.

Вошел Майлс. Я отпрянул от окна, но продолжал наблюдать. Он молча стоял и с отрешенным лицом смотрел на сына. В руке он держал большой конверт.

Я знал, что произойдет потом, и ждал. Ждал, что он заговорит с сыном. Спросит, что Джона смотрит. Или – день-то был будний – скажет, что Джоне пора спать. Предложит ему молока или печенья.

Но этого не произошло. Майлс молча пересек гостиную и скрылся в коридоре.

Через минуту я тихонько ушел. Той ночью я вообще не спал.

Джона, приехав из школы на автобусе, увидел отцовскую машину и пошел не к миссис Ноулсон, а сразу домой. Но, увидев, что отец разбирает бумаги из папки, сразу понял, что это значит. Они обменялись парой фраз, и Джона почувствовал, что отец хочет побыть один. Тогда он пошел в гостиную и включил телевизор.

На ужин Джона съел овсянки.

А Майлс все просматривал бумаги, делал пометки на полях. Потом он взялся за бумаги по Отису Тимсону. И опять – вопросы и пометки.

Около восьми Джона опять заглянул в спальню – он собрался идти с Марком в кино, о чем Майлс напрочь забыл. Джона поцеловал его на прощание и ушел. А Майлс снова углубился в работу.