Раскаты Грома
Шрифт:
Полковник сделал паузу. В строю молодые переглядывались, в задней шеренге то здесь, то там кто-то перекидывался парой фраз шёпотом. Уже всем стало не до сна.
— Для слаженности действий полк на время проведения операции переходит под командование офицеров семидесятой бригады спецназа. Храни вас… — командир снова замолк, оборвав фразу, развернулся и, проходя мимо людей в тёмной форме, что-то им сказал, после чего пошёл в сторону одного из танков.
К прапорщику Антохину подошёл боец в чёрной балаклаве под титановым шлемом и защитными кевларовыми щитками на коленях и локтях. В руках была автоматическая снайперская винтовка, разгрузка наполнена магазинами к ней и несколькими
— Майор Кречет, — представился спецназовец сипловатым голосом.
— Прапорщик Антохин.
— Товарищ прапорщик, вся рота, включая Вас, переходит под командование 3-й группы, я — заместитель её командира.
Антохин кивнул. Кречет сделал пару шагов назад, чтобы все солдаты могли его видеть:
— Рота, повзводно, в колонну по четыре, лицом ко мне — становись! — гаркнул высоким голосом майор, немного протягивая «ись» последней команды.
Несколько секунд суеты: солдаты сначала стали бесформенной толпой, затем отпочковался первый прямоугольник, затем второй и, наконец, лязг сталкивающихся автоматов, касок, подсумков с металлическими «рожками» и фляжек окончательно стих.
— Шагом марш!
Кречет и Антохин шли рядом, во главе колонны 1-й роты. Луна хорошо освещала пространство вокруг. «Въездная» поляна продолжала жить подготовкой: выросшая по колено полевая трава была вмята в почву, военнослужащие подбегали к груде ящиков, загружались лентами для пулемётов, брали ящики с гранатами, мины и убегали либо к проезду меж сопками-хребтами, либо забирались по косым тропинкам на сами сопки. Чуть в стороне от прохода, между гусеничными бронетранспортёрами, стояло крупнокалиберное автоматическое орудие на вмурованной в землю треноге, с разложенными в ряд, заполненными доверху коробами патронов. Несколько солдат устанавливали миномёты около танков.
«Даёшь гаубицей по энцефалитным клещам? Ну-ну. Что же здесь будет?», — тревожно сглотнул слюну пересохшим горлом прапорщик. Они стали сворачивать к правой сопке. А в метрах пятидесяти впереди стал виден вход в бетонный бункер. Недалеко от него стоял спецназовец с автоматом в руках, карауливший двух солдат, сидящих на земле рядом с ним. Строй направился к входу в бункер и эта троица стала уже вполне различимой в деталях: на земле были два младших сержанта. Оба среднего телосложения, с виду лет двадцати трех. Один — с разбитой нижней губой — сидел на корточках, курил, боязливо осматривая проходивших рядом. У него всё лицо было опухшее, с большим синяком на левой щеке. А второй — упёрся коленями в землю, скорчился, постоянно кланяясь вперёд, и бессмысленно рвал траву перед собой, издавая пугающие звуки то ли кашля, то ли мычания. Форма на обоих была в пыли и грязи, немного порванная. Но особенно странными были их шевроны: круглой формы, с чёрной трёхголовой собакой, оскаленные пасти которой были развёрнуты в стороны.
— А это кто? — спросил Антохин у майора.
— Дезертиры. Мы когда первой вертушкой сюда прибыли, минут двадцать пять назад, они к нам выехали на внедорожнике. Оттуда, — Кречет указал в сторону долины и только сейчас прапорщик заметил, что грунтовая дорога не обрывалась на полянке, а спускалась между сопками и еле заметной колеёй, мелькала, уходя вглубь долины — бывшего полигона. — Как выехали, так сразу, прям на ходу повыскакивали из кабины и к вертолёту побежали! Оружие в руках держат, стволами машут, как в панике какой-то, а один из них на подкошенных ногах ковыляет и мычит. Просто мычит что-то и на нас прёт, а второй орёт истошно: «Доложите! Доложите!».
— Да, я тоже таких шевронов не припомню, — подметил Антохин.
Вход в бункер у подножия «хребта» был узковат: шириной с обычную дверь. Бетонный проём вытягивался в небольшой коридор, уходящий в толщу сопки. Пройдя пару-тройку метров за порог, бойцы попали в некое подобие длинного зала с протяжёнными полосами окон-амбразур метров до пяти в длину, разделёнными неширокими колоннами со стороны долины и глухой железобетонной стеной напротив. У бункера был низкий потолок. Полосы амбразур располагались над бетонным полом на высоте полутора метров, что позволяло взрослому человеку наблюдать за происходящим на бывшем полигоне или вести прицельный огонь, оперев локти на «подоконник» толстой метровой стены. Помещение было чуть меньше самой сопки, служившей лишь маскировкой для строения — небольшим навалом грунта с давно сросшимся дёрном, прихваченным корнями мелких деревьев и кустов.
Метрах в пяти от входа, у амбразуры стоял в тёмной форме спецподразделения мужчина лет сорока в зелёном берете. Титановая каска была закреплена у него на груди, за петлю бронежилета. Автомат приставлен к стене, взгляд его больших чёрных глаз впился в горизонт, а каменное лицо дополняло суровый облик офицера разведки. Рядом, опустившись на одно колено, сидел радист 3-й группы, пытавшийся вызвать «Пост-5», прокручивая разные частоты на переносной станции связи:
— «Пост-5», это «Канва», как слышно? «Пост-5», это «Канва», ответьте!
Сорокалетний вояка подался вперёд:
— Прапорщик Антохин, первая рота.
Разведчик очнулся, развернулся, подошёл и просто протянул руку:
— Полковник Левин, командир третьей группы. Товарищ прапорщик, разводи два взвода по позициям, — он кивнул на амбразуры, — а ещё два выставит Кречет.
— Есть!
Майор увёл из бункера половину личного состава 1-й роты, расставляя бойцов по огневым точкам наверху сопки, в прикрытие залёгшим там снайперам.
— «Пост-5», ответьте! Пост… Товарищ полковник, есть связь! — ликующим голосом доложил радист, протягивая гарнитуру своему командиру.
Антохин повёл солдат к дальнему концу шестидесятиметрового бункера, распределяя по огневым позициям их таким образом, чтобы среди срочников было примерно равное количество контрактников. У каждой из амбразур было по два-три спецназовца, в основном с пулемётами. Вся 1-я рота в бункере, так же как и на сопке, просто дополняла более опытную и боеспособную 3-ю группу, хоть и превосходила её по численности в несколько раз.
Последнюю пятёрку солдат прапорщик повёл с собой, возвращаясь к Левину с радистом.
— Принял, — полковник показал радисту условный сигнал рукой. — «Пост-5», отходите: высылаю за вами.
Послышался звук переключаемых тумблеров на приборе. Левин снова вышел в эфир, но уже на другой частоте, под другим позывным:
— «10-й»! «10-й», я «01-й», «Пост-5» забери, немедленно! — после этих слов он осторожно снял гарнитуру с головы и передал радисту со словами:
— Выходи на «Молот» и жди приказ.
Сбоку, за стеной бункера, у проезда между «хребтами», послышался шум двигателей. Через секунду на еле видную колею выскочил армейский джип и скрылся во мраке, направляясь вглубь долины.