Раскаты грома
Шрифт:
XIII БЕРЕГОВОЙ ХРЕБЕТ
Герцогство от моря и до вершин Берегового хребта простиралось в среднем на двести верст, хотя несколько горных отрогов и пересекали территорию Аскеронского владения, выходя практически к самому побережью. Ухоженные, вымощенные брусчаткой, на худой конец — щебнем, дороги и выносливые лошадки позволили трем путникам достичь долины Царандаль, бывшей вотчины Тарле, за четверо суток.
Останавливались на постоялых дворах, в основном — ночью. Рем не думал, что когда-нибудь будет предпочитать оптиматские гостиницы тем, в которыми владеют ортодоксы, но теперь приходилось учитывать специфический внешний вид и отношение к нелюдям. Да, в общем и целом ортодоксы неплохо
Долгие века знакомства только с одним эльфийским народом — Туринн-Таурскими ванъяр, существами эпатажными, вздорными, жестокими и высокомерными, оставили неизгладимый след в людской памяти. Да, аристократия Империи после восшествия на трон династии Моро завела моду на всё эльфийское, видимо, завидуя долгому сроку жизни, боевому искусству и явному превосходству во многих сферах культуры, но… Расплачивались за это непривилегированные сословия: налоговым гнетом, многочисленными повинностями и бесконечным страхом. Ванъяр в большинстве владений обладали экстерриториальностью, осудить их могло только Великое Посольство Туринн-Таура в Кесарии. То есть, для того, чтобы наказать убийцу, насильника или похитителя детей, нужно было как-то убедить феодала схватить эльфов, доставить их в столицу пред светлы очи Великого Посла и выступить в защиту своих вассалов в суде. Утопия!
В большинстве случаев феодал плюнет на беды крестьян, и пригласит высокородных остроухих гостей на пир в замок, приняв одну-две туринн-таурские безделушки в качестве компенсации. А городской магистрат, в том случае, если ванъяр совершат преступление в городе, просто возьмут золото. В качестве взятки.
Конечно, если пострадает аристократ — просто так это эльфам с рук не сойдет. При условии, что аристократ будет достаточно знатен… А если нет? Не одна и не две юных невинных дочери захолустных рыцарей, и здоровых красивых мальчишек, сыновей провинциальных башелье, сгинули в лесах Северо-Востока, украденные туринн-таурскими людоловами. Такими же самыми разнаряженными франтами, каким сейчас выглядел Эадор. Именно поэтому его панибратские разговоры с лысым молодым воином-человеком и татуированным кхазадом сбивали людей с толку, да и вера в своего герцога и надежу-Деспота была велика. Арканы хоть и с придурью, а за своих башку открутят хоть эльфам, хоть черту с дьяволом.
Это при безвластии последних лет, когда старый герцог Барилоче медленно угасал в своем замке, случалось всякое… А теперь — нет. Теперь мерзавец будет болтаться на дереве у дороги с табличкой на шее, какой бы формы уши у него ни были! Так или иначе, пускай и нехотя, их определяли на постой, а звонкий сребреник и холодный блеск стали клинков убеждали — лучше не плевать страшным маэстру в похлебку, и не совать терновник под попоны лошадей.
На вторые сутки пути покрытые лесом равнины прибрежной низменности сменились холмистыми предгорьями, потом появились на горизонте громады гор. Дорога стала гораздо более узкой и извилистой, порывы ветра приобрели пронзительность, взгляды местных — суровость и боевую злость, свойственные тем, кто проживает в постоянном напряжении. Здесь, по перевалам и вершинам скалистых кряжей пролегала граница с враждебными Западными герцогствами.
Аркан, уже в который раз за свою жизнь готовясь пересечь рубежи родины вспоминал, что настоящий, географический запад — это Аскерон и есть, и называть Западом то, что располагается на востоке — довольно странно. Но там, где в дело вступал фольклор и народное именование, логика всегда отходила в сторону. Наверное, дело было в том, что Аскерон испокон веков населяли по большей части ортодоксы, которые никак не хотели идентифицировать себя с оптиматским
Долина Царандаль, расположившаяся меж двух склонов гор, покрытых террасами с заснеженными сельскохозяйственными угодьями и овечьими выгонами местных фермеров, предстала перед путниками на третий день. Белоснежные вершины Берегового хребта, яркое солнце, башни замка Тарле с опавшими в безветрии черными знаменами деспотского гарнизона, уютные улочки городка, выстроенного сплошь из тесаного камня и керамической черепицы, клубы дыма из печных труб и парящие в небе птицы — этот пейзаж казался таким мирным, таким человеческим, что представить себе, как где-то там, в толще гор копятся полчища фоморов, или дерутся с тварями не на жизнь, а на смерть закованные в броню бородатые хэрсиры было очень, очень сложно.
В Царандаль Рем сходил один, ведя в поводу коней. Как и было уговорено, он пристроил лошадок в конюшне на местной гостинице, и приобрел у торговцев пару горных мохнатых осликов, которых и нагрузили провиантом и снаряжением. Ушатые скотинки были обучены возвращаться домой, но Ёррин утверждал: там, куда они идут, вполне хватит места для всех.
— На центральных галереях Ромсдар-Дума могут разъехаться две груженые рудой повозки, запряженных волами! Это Подгорное Царство! Слыхали? Царство, а не жалкая штольня или убогая Аскеронская канализация! Если бы лошадки умели жрать грибы и лишайники, мы бы взяли их с собой! — и украдкой почесал афедрон. — Владения Граббе, конечно, это не Ромсдар-дум, но эти животины точно лишними не будут. Главное, чтобы не орали и жрали поменьше.
На самом деле гном радовался, что избавился от необходимости восседать в седле, и теперь бодро вышагивал вверх по змеящейся по горному склону дороге. Его железные сабатоны мерно бухали, в походке и во всей фигуре кхазада появились основательность и горделивость, почти утерянные во время конного путешествия.
— Как вышагивает! — улыбнулся ему в спину Рем. — Родные места почуял?
— Если бы со мной поступили так, как с ним в Подгорном царстве, я возненавидел бы родные места, — откликнулся Эадор. — Фактически, Сверкер совершил подвиг, предупредив царя и народ об страшной опасности, а получил наказание. С другой стороны, узнав его поближе, я представляю, в какой форме наш легендарный вождь все это провернул, и начинаю понимать Ингемара Мудрого. Между прочим — он до сих пор правит, столица гномов Берегового хребта устояла и если не процветает, то вполне сводит концы с концами без внешней помощи. Выходит, не такой и безнадежный государь сейчас у кхазадов, как можно было бы представить себе из речей Ёррина! Информация точная, от самого Владыки Рианнора!
— Интересно, как же это он там, за Последним морем, располагает точной информацией, а мы тут — нет? — досадливо проговорил Буревестник. — Это притом, что еще каких-то пару лет назад в Доль Наяда понятия не имели, что последний Император умер более четверти века назад!
— Источники Светлых Владык мне неведомы, но послание мне доставил некий вежливый и приветливый черный дрозд, — пояснил Эадор. — Приятный маэстру, вел себя прилично и не гадил на подоконник.
— Черный дрозд — это, конечно, хорошо, но скажи-ка мне, любезный друг, ты кому служишь? — недобро прищурился Аркан.
Эадор Нилэндэйл выдержал его взгляд и спокойно ответил:
— Я помогал и буду помогать тебе в твоих начинаниях, поскольку твое видение будущего и готовность сотрудничать с кем угодно, на благо делу Света и Порядка очень близки и мне, и Владыке Рианнору. Но я всегда останусь тъялери из Доль Наяда. Точно так же как и ты всегда останешься ортодоксом из Аскерона, верно?
Рем задумчиво кивнул. Слова эльфа прозвучали довольно странно в свете его рассуждений об отношении Ёррина к своей родине, но вдаваться в такие тонкости сейчас Аркану не хотелось.