Раскинув руки и закрыв глаза
Шрифт:
День между тем становился жарким. Ни одно облачко не отбросило тени на кота, удерживаемого в покое силой собственной лени. Подозрительное животное изнывало на июньском солнце.
– Часы снимите, – пошевелил бровями хозяин гостиницы.
– Что? – не понял Алекс и зачем-то потрогал застежку ремешка на запястье левой руки.
– Вы собираетесь на улицу? Отдайте мне ваши часы.
Хозяин гостиницы сделал жест, каким строгие родители приказывают вернуть вытащенные тайком из кухонного ящика
«Начинается! – мелькнуло в голове. – Но в чем подвох?»
– У нас запрещен календарь и измерение времени, – пояснил хозяин гостиницы. – Вы же не хотите первый день провести в тайной полиции?
На стойке регистрации перед ним лежала стопка квитанций, он листал их, шевеля губами и слюнявя указательный палец.
– Но это бессмысленно, – удивился Алекс.
– Согласен, – хозяин гостиницы отложил бумажки на край. – Начинать знакомство с городом с методов работы тайной полиции совершенно бессмысленно. На остальное времени не хватит.
Поразившись аргументу, молодой человек расстегнул ремешок и положил часы на стойку.
Выглядел он так себе – невысокий, слегка запущенный, не слишком довольный. Совсем не агрессивный, скорее осторожный. Небрежно уложенные булыжником узкие улицы с веточками сдавленных и перекрученных переулков. Обычный провинциальный город, не хуже многих.
Молодой человек поворачивал наугад, пытаясь держать в голове обратную дорогу, оказался у реки, постоял на рассохшемся деревянном мосту. С высоты моста открывался прекрасный вид на мелкую каменистую реку, на бесчисленные ряды двухэтажных домов под одинаковыми скошенными крышами из грязной черепицы, на виднеющуюся вдали длинную линию стены из белого кирпича, ограждающей город по периметру.
Ни воспоминаний, ни ассоциаций, ничего. Даже если это тот же самый город, что могло остаться в памяти пятилетнего ребенка? Нечеткие образы, похожие на старые черно-белые снимки. Вот комната, где он спал. Вот любимые машинки, которые бесконечно катал по ковру с одним и тем же повторяющимся узором, пока взрослые были заняты. Через открытую дверь лаборатории виден отец в окружении бесконечных бумаг и пробирок, но сюда входить нельзя. Кухня, окно во двор. За окном какое-то дерево, а какое? В стекло уткнулись ветки без единого листа, тоненькие, белые от инея. То ли рябина, то ли клен. Не помню…
Алекс дошел до крепостных стен и прочертил город в обратном направлении, улыбаясь встречным людям, но все они искали что-то под ногами.
Центральная площадь ему не понравилась. Ратуша, тайная полиция, редакция газеты – здания вокруг выглядели так, словно им доверили площадь охранять. Под их подозрительными взглядами он почувствовал себя неуютно.
Зато небо над площадью чистое, без единого дракона.
Зря он купил у крикливых мальчишек газету.
На первой странице жирным типографским шрифтом сплошь большими буквами было
А дальше – на полстраницы – изображение, которое ему привиделось в ночном небе – два изогнутых крыла и три пары красных яростных глаз.
– Вы выбросили свои сапоги. Мы их вам обратно в комнату принесли.
Молодой человек рассмеялся хозяину гостиницы в лицо:
– Мне один волки погрызли.
– Но второй-то хороший. Держите ключ от номера.
Он повертел ключ в руках.
– Спасибо. Мне не нужны рваные сапоги.
– Воля ваша. Рваный выбросим.
Алекс почесал в затылке.
– Зачем мне один сапог? У меня две ноги.
Здравый смысл молодого человека страдал – и от разговора, и от собственных слов, и даже от того, как он объяснил хозяину гостиницы сколько у него ног – показал двумя пальцами латинскую вэ, все звучало и выглядело сплошной нелепицей.
– Вы словно вчера родились, – сказал хозяин гостиницы и не пытаясь скрыть превосходства. – Из следующей пары один украдут, будете локти кусать.
Для убедительности он ущипнул себя за нос, давая понять, что не может тратить много времени на всякую ерунду.
«Он издевается надо мной», – думал Алекс, поднимаясь по лестнице к себе в комнату.
День 4
Странные вещи творятся здесь.
Городом управляет дракон, что редкость по нынешним, далеким от средневековья, временам. Дракон не слишком зол, в меру необходимости жесток, слегка отстранен. Готов сразиться по правилам и без с любым желающим и нежелающим. В боях убедительно подл, грязен языком. Пленных без очевидной выгоды не берет. Имеет три головы, у каждой свое мнение, одно удобнее другого.
Местная газета сообщала новости, каждая из которых заслуживала неподдельного восхищения.
– Пишут, – лицо сидящего в кресле Алекса было закрыто развернутой перед ним газетой, – что дракон всенародно любим. – Сделав ударение на словах «всенародно любим», он положил газету на стол и посмотрел так, словно приготовил логическую ловушку.
– Чистая правда, – без тени смущения подтвердил хозяин гостиницы, как обычно раскладывая бумаги за стойкой.
– Как может быть любим тиран и убийца?
– Да какой он тиран, – поморщился хозяин гостиницы, – давно в самодуры переродился. И из убийц не самый серийный, мы и не таких душегубов на руках носили.
Молодой человек был готов к подобному ответу и сказал, нажимая на слова, как следователь:
– В городе исчезают молодые красивые девушки. Говорят, дракон похищает их, чтобы оставаться бессмертным.
– Станете известным, молодой человек, про вас и не такое расскажут.
– Наговаривают? – саркастически уточнил Алекс.