Раскинув руки и закрыв глаза
Шрифт:
– Да, но не те, о которых вы подумали. Возмутились мирные и давно на все согласные горожане. Они обратились к дракону с просьбой разрешить возражать несогласным. Сзади вас вино, осторожней, не смахните на пол.
По периметру квадратного погреба в несколько этажей были выстроены полки, а одна из стен была целиком закрыта покрытыми пятнами пушистой белой плесени бутылками. От взгляда в эту сторону щекотало в носу.
– Справедливо, – согласился он. – Если ты не согласен, будь готов к тому, что и с
– Дракон тоже согласился. На площадь привезли камни. Если тебе не нравится выступающий, берешь камень и – раз! – в лоб.
Увлекшись рассказом, хозяин гостиницы чуть не разбил подвешенную на толстом проводе под потолком белую без плафона лампочку. Тени на земляных стенах зашатались.
– Так нельзя!
– Вы не видели этот театр абсурда! Сами бы первый камень схватили.
– Сомневаюсь. Что так возмутило горожан?
– Сам факт. Ну ладно, ты дракон. У тебя свое мнение. Но если ты человек, с какой стати? Чем ты лучше других?
Алекс озадаченно смотрел на хозяина гостиницы, хотелось думать, что тот шутит, но в тусклом освещении нельзя было сказать наверняка.
– Сами виноваты. Говорили, что дракон ограничен в своей мудрости и не имеет права на несправедливости. Что желтоглаз, одноголов и похож на журавля. Что подсуден за грехи. Что период бессмертия дракона надо ограничить двенадцатью годами, что бы это ни значило.
– Подождите, я правильно понял, что дракон натравил жителей города друг на друга?
– Никто никого не натравливал. Дракона в городе не было. Вы про оторванцев когда-нибудь слышали?
– Нет, не слышал.
– Ну, еще услышите. Вот как раз тогда они появились, с них все и началось. Что-то мы с вами разошлись сегодня. Вылезайте наверх, и так уже половину погреба уговорили меня выкинуть.
Алекс словно не слышал собеседника.
– Не понимаю. Почему одни люди кидали камни в других?
– Для упрощения объяснений. Не сильно. Вы зря возмущаетесь. А то мы договоримся до того, что детей нельзя ремнем наказывать. Вылезайте.
Они поднялись наверх и прошли через кухню, оставляя на полу земляные следы.
– Послушайте, – вздохнул Алекс, растирая затекшую шею и щурясь от яркого солнечного света, заливающего холл, – завтра в городе будет праздник, во время которого одни люди будут кидать в других камни. Я ничего не перепутал?
– Все перепутали, – замахал руками хозяин. – Мы же не оторванцы какие-то. Будет семейный праздник, люди будут гулять, радоваться жизни, веселиться. Камни покидают, но ни в кого не попадут. Несогласных теперь днем с огнем не найти. Спасибо мудрости дракона, не зря говорят: одна голова хорошо, а три – совершенство.
– Странные у вас обычаи.
– Людям нужно выпускать пар. Разнесут стену, и легче станет. Сами попробуйте. Если до весны останетесь, будем
Алекс почти физически ощутил, как внутри него прорастают душевные сорняки. Попытки вникнуть в городские нравы отражались волнами головной боли, сердце колотилось, спина и шея промокали внезапным холодным потом. Опытный в подобных делах хозяин гостиницы подмигнул и предложил буквально на минуточку вернуться в винный подвал.
– Спасибо, меня и так знобит, – сказал Алекс. – А зачем эти банки, мешки, коробки?..
– Вы спрашиваете, зачем нужна еда? – ехидно уточнил хозяин гостиницы.
– Зачем нужна еда, я понимаю. Зачем столько еды?
Хозяин гостиницы пошевелил бровями.
– Вот и вы меня в тупик поставили, на ровном месте.
Они собрали в холщовые мешки из-под сахара всю негодную провизию. Хозяин гостиницы почесал за ухом, глядя на два заполненных доверху мешка:
– Отнесем вашей лошади.
– Да вы что, – поморщился Алекс, – она такое есть не будет.
– Вы и лошадь разбаловали, – неодобрительно заметил хозяин гостиницы. – Тогда на задний двор, пока Вега не вернулась с рынка. Как бы не заставила заново перебирать.
Когда Алекс прислонил мусорный мешок к стене заднего двора, внутри глухо звякнуло, и воздух густо наполнился запахом тухлых соленых огурцов.
– Вы знаете, – сдерживая подкатившую икоту и плутая в падежах, вдруг сказал он, – я бы не хотел, чтобы вы вдруг неправильно не подумали…
– Я знаю. Моя дочь красавица, не правда ли?
– Очень! – горячо подтвердил Алекс. – Вы не возражаете, если я приглашу ее на свидание?
– Моя дочь не только красавица, но и умница. Я не возражаю.
Хозяин гостиницы прямо и насмешливо смотрел на гостя. Тот так смутился, что даже похмелье временно отступило.
– Кстати, – добавил хозяин, – попросите ее сводить вас завтра на праздник. Заодно убедитесь, что не такие уж мы дикари, как вы сами для себя решили.
Ближе к вечеру в дверь номера постучали. Дочь хозяина гостиницы из-за двери крикнула, что к нему пришли.
«Кто бы это мог быть?» – удивился Алекс.
В холле гостиницы стоял тот самый лейтенант, с которым он хотел, но не смог поговорить утром на площади. Лейтенант, прямой, подтянутый и в новой форме, полыхал молодостью и энергией. Стоять на месте так, чтобы не пританцовывать, он не мог. Первым делом Алексу было предложено подышать свежим воздухом.
Они пошли по городу без видимого плана, но на каждом перекрестке лейтенант выбирал самое тихое и безлюдное направление. Чудесный, каких бывает немного, почти бесконечный летний день потихоньку растворялся и остывал. Дома на узких, без тротуаров, улицах отрастили длинные тени.