Расклад мадам Ленорман

Полозова Татьяна

– Конечно.
– Прокашлялась женщина.
– Есть что-нибудь новенькое?

Она отвернулась в стеллажу, делая вид, что ищет какие-то документы.

– Нет. Кетрин?
– Оливер понимал, что сейчас отступает от своего собственного правила не лезть в жизнь других, тем более если это касалось Питера и Кетрин, но теперь он понял, что ситуация вышла из-под контроля.

– Я говорила с Макмайером вчера.
– Кетрин знала, что Нолл не оставит ее в покое, но продолжала упорно гнуть линию неповиновения.

–

Кетрин!
– Наконец воскликнул мужчина и она невольно обернулась, тут же пожалев об этом.

Никакой макияж не мог скрыть ночи, утопленной в слезах. Она не помнила, когда последний раз выглядела так измучено и чувствовала себя так опустошенно. Внутри была черная дыра, темная материя, которая высасывала все соки.

– Кет?!
– Голос Оливера смягчился и он сделал несколько шагов ей навстречу.

Кетрин подняла руку и остановила его.

– Нет, Оливер. Не надо. Мы поставили точку. Это конец и говорить мы об этом больше не будем.

Каждый день преподносил Оливеру новые сюрпризы. Он, кажется, был готов ко всему, но, даже учитывая все тонкости отношений Питера и Кетрин, любой, а Оливер тем более, верил, что они рано или поздно преодолеют все сложности. Они будут вместе, потому что иначе и быть не могло. Они это они. Не было Кетрин без Питера и не было Питера без Кетрин.

– Поставили точку?
– Тихо спросил он.

Кетрин снова отвернулась к стеллажам.

– Я говорила с Макмайером.
– Упрямо повторила она, и Оливер понял, что точка поставлена и в этом разговоре тоже.

– Он сказал, что Мелисса вернулась. Нам нужно поговорить с ней и с ее отцом. Он не верит, что она убийца, но думает, что знает, кто мог бы им быть.

У Оливера была каша в голове, и он с трудом соображал, кто и о чем ему говорит. Все было пустозвонством. Он был словно в центрифуге, от которой уши закладывало.

Макмайер...Мелисса...ее отец...убийства...подозрения...Питер...Кетрин...точка...

– Оливер, да очнись ты, в конце концов!
– Крик Кетрин вывел его из транса и он посмотрел на коллегу.

Женщина теперь уже не скрывала своего лица, которое перекосилось от раздражения. Она понимала, что все новости, которые она вывалила на Оливера, не могли перевариться быстро, но так как сама хотела отвлечься, не могла позволить Ноллу зациклиться на этом.

– Я понял тебя. Мы поговорим с Мелиссой? Нужно позвонить ее отцу.

Кетрин повертела в руках первую попавшуюся папку, которую вытащила из ящика и бросила ее на стол.

– Лучше я поеду одна. А ты и Питер, - Кет бросила на стол Марлини взгляд, полный отчаяния и примирения одновременно, - лучше Вам поговорить с Бруклином Джозефом. Сдается мне, он и есть главный подозреваемый для нашего журналиста.

Оливер не стал спорить, хотя мог бы. Заблуждение о том, что женщина больше доверяет женщине распространено,

но в корне не верно. Единственное, что знает каждая женщина на сто процентов - нельзя доверять другой женщине. И Кетрин это знала не хуже других, но Нолл понимал, что она хочет отправиться к Мелиссе одна не потому что девушка сможет быть более откровенна тет-а-тет, а потому что Кетрин самой нужно было остаться в одиночестве.

– Хорошо.
– Согласился Оливер.
– Я только позвоню Марлини.

Кетрин криво улыбнулась и снова отвернулась к стеллажам.

Оливер понял, что точка, о которой она упомянула, стала для нее самой необходимой операцией. Только операцию эту провели наживую.

***

Бруклин лежал привязанный к больничной койке и понял, что все изменилось. Внезапно для себя, вчера, когда он увидел Мелиссу на своей лестничной площадке, какой она была: ранимой, убитой, запуганной и загнанной, словно, единственным углом, где она могла скрыться был угол его спальни. Он спал с ней не потому что должен был утешить или потому что хотел выплеснуть энергию. Он спал с ней, потому что лю...

Бруклин тряхнул головой. Слово, от которого он бежал как от огня, каждый раз как только оно брезжило на горизонте. Мелисса, которая была его другом, над которой он смеялся. Теперь стала центром его мира. Она была и созидателем его мира и его разрушителем.

Он думал, что хочет, чтобы она утонула в нем вчера ночью, а сегодня понял, что сам утонул в ней. Он готов был умереть, лишь бы снова ощутить бархат ее кожи на своих ладонях и снова увидеть, как мгновенно загораются ее глаза, как два агата, светясь в ночи.

Его осознание собственного чувства к Мелиссе пришло внезапно, как обычно тогда, когда он ее потерял. Вечно так бывает, стоит тебе посмотреть на человека, которого никогда не замечал, как оказывается, что он уже не рядом с тобой. Когда тебе нужно его отпустить, тебе больше всего хочется его привязать к себе.

– Эй, парень!

Бруклин оглянулся. Санитар, держа в руках резиновую дубинку, стоял в дверях.

Парень смотрел на него мутным взглядом. Тот поморщился и подошел к кровати.

– С тобой доктор хочет поговорить. Дурь у тебя прошла?
– Он наклонился над Бруклином и заглянул ему в лицо.

Бруклин, не моргая, наблюдал за санитаром. Тот несколько секунд рассматривал пациента, который не реагировал на него никак, кроме пристального взгляда, от которого у мужчины мурашки по коже побежали.

– Пойдем-ка, со мной.
– Выдавил санитар, отвязал Бруклина и повел за со собой.

Бруклину было абсолютно все равно, куда его ведут и какими последствиями для него это обернется. Он просто шел, повинуясь мрачному санитару, скорее всего, думающему, что тот уже потерян.