Раскол Церкви
Шрифт:
– Хорошо, давайте поднимемся на него!
– рявкнул он своим людям, когда Стивирту ответили крики из портовой вахты чарисийского галеона. Чарисийцы казались не очень счастливыми - или склонными к сотрудничеству, - и Стивирт выкрикнул что-то более громкое и значительно более непристойное.
– Идиот!
– Дикин что-то пробормотал себе под нос.
– Что, черт возьми, он делает?..
Вопрос сержанта оборвался, поскольку крики были внезапно прерваны безошибочно узнаваемым звуком "чуннннг" стального лука арбалета и раздирающим горло криком.
– Черт возьми!
– зарычал Дикин.
Меньше минуты на то, что должно
* * *
Грейгору Уолкиру было четырнадцать лет от роду. Он провел почти треть своей жизни в море на одном из двух семейных галеонов, но это было первое плавание, когда ему позволили по-настоящему начать выполнять некоторые обязанности настоящего офицера, а не застрять в роли заслуженного юнги. Это был головокружительный опыт, но даже его было недостаточно, чтобы не заметить напряжение, охватившее его родителей, особенно с момента их прибытия сюда, в Фирейд. Он не до конца понимал все проблемы, связанные - на самом деле, он не понимал до конца ни одну из таких проблем - с конфронтацией Чариса с Церковью. Он был слишком сосредоточен на своих внезапно расширившихся профессиональных горизонтах, чтобы сильно беспокоиться об этом.
Тем не менее, он чувствовал беспокойство, и - как и его мать (и, если уж на то пошло, каждый другой член экипажа) - он точно знал, куда пошел его отец в своих заботах о делах на борту "Уэйв". Он не собирался мешать своим родителям. У него бы не одну пятидневку звенело в ушах от той взбучки, которую устроила бы ему мать, если бы он осмелился сделать что-нибудь подобное! С другой стороны, младший офицер, даже находящийся на ранних этапах своей подготовки и карьеры, несет определенные обязанности. Вот почему Грейгор взял за правило совершать свои собственные тихие обходы корабля, прежде чем ложиться спать ночью.
Он был осторожен, не подходя слишком близко к отцу и матери, ожидая, пока они спустятся вниз, чтобы он мог заняться своими дополнительными обязанностями, которые он сам себе назначил, без несомненно саркастических комментариев, которые они бы сделали, если бы поняли, что он задумал. Но он был достаточно близко, чтобы увидеть, как голова его матери резко поднялась, когда где-то дальше на пирсе раздались крики, Грейгор все еще пытался выяснить, с какой стороны доносились крики, когда их прервал самый ужасный крик, который он когда-либо слышал в своей жизни.
Он рывком поднялся на ноги с того места, где сидел на бухте веревки, и направился через палубу к своей матери как раз в тот момент, когда она тремя или четырьмя быстрыми шагами подошла к фальшборту галеона. Она ухватилась за поручень, глядя вниз, на пирс.
– Кто ты?!
– внезапно закричала она.
– Что, по-твоему, ты делаешь?!
Крик с причала был слишком неразборчив, чтобы Грейгор мог его понять. Что-то насчет "Имени Матери-Церкви", - подумал он, даже когда услышал, как его отец что-то настойчиво кричит матери издалека.
– Отойди!
– рявкнула его мать. Она бросилась вниз по крутому трапу на корму на главную палубу и направилась к началу трапа.
– Отойди, я тебе говорю!
– Мы поднимаемся на борт!
На этот раз Грейгор понял крик с пирса, несмотря на делфиракский акцент кричавшего.
–
– крикнула в ответ его мать и выхватила страховочный штырь из поручня рядом с входным портом.
– Это корабль моего мужа, и вы, ублюдки, не...
Мясистый, рвущийся "стук", который издал арбалетный болт, пронзая тело его матери в брызгах крови, был самым ужасным звуком, который когда-либо слышал Грейгор Уолкир.
Удар отбросил ее в сторону, даже не дав вскрикнуть.
– Мама!
– взвизгнул Грейгор. Он с грохотом пронесся по палубе к ней, даже когда услышал новые крики - сердитые, противоречивые крики, - доносившиеся с пирса.
* * *
– Уистлир, ты чертов идиот!
– взревел Аллейн Дикин.
– Я же сказал тебе не стрелять, черт возьми!
– Но эта еретическая сука собиралась...
– начал протестовать солдат.
– Мне плевать, что она собиралась сделать! Мы здесь не для того, чтобы убивать проклятых женщин, которые всего лишь...
* * *
Грейгор добрался до своей матери. Жизнь на борту парусного судна с квадратной оснасткой редко была легкой и никогда не была по-настоящему безопасной. Грейгор видел людей, погибших в результате несчастных случаев и падений с высоты, видел, как по крайней мере один человек упал за борт и утонул. И когда он посмотрел на свою мать, лежащую в растекающейся луже крови с ужасной раной в груди, он узнал смерть, увидевши ее еще раз.
Больше он ее не звал. Не звал своего отца. Он даже не задумался. Он только прыгнул к поручню, где его отец приказал поставить "волка" на шарнирном креплении после того, как члены экипажа галеона "Даймонд" были избиты в одном из переулков Фирейда.
Легкие орудия, которые чарисийцы называли "волками", имели несколько калибров и масс ядра. То, что было установлено на вертлюге на фальшборте "Уэйв", имело канал ствола в полтора дюйма и стреляло ядром массой чуть меньше полфунта. В данный момент, однако, вместо этого оно было заряжено целым ворохом мушкетных пуль, и глаза Грейгора Уолкира сверкнули, когда он развернул его, направил на людей, поднимающихся по трапу, и схватил медленный фитиль, чье свечение было скрыто от причала фальшбортом.
Он поднес горящий фитиль к затравке "волка", и вспышка, похожая на молнию, разорвала ночь на куски.
* * *
Аллейн Дикин так и не заметил дульную вспышку. Не прошло и секунды, как заряд мушкетных пуль, словно картечь из огромного дробовика, пронесся прямо по трапу и разорвал его, солдата, сделавшего роковой выстрел, и еще троих из его взвода в кровавые лохмотья.
Инквизитор, который присоединился к взводу сержанта, взревел от шока, когда кровь Дикина окатила его горячей соленой волной. На мгновение он не мог пошевелиться, едва мог даже дышать. Но затем ядовитая сила его собственной паники коснулась его ненависти к "еретикам" Чариса, и он резко повернул голову, чтобы посмотреть на оставшихся в живых двадцать человек взвода.