Расколотые небеса
Шрифт:
Его лицо быстро бледнело, голова безвольно повисла на груди. Спустя миг капитан зашёлся хриплым кашлем, разбрасывая под ноги кровавые сгустки. Тело содрогалось, а хватка впившихся в меня пальцев становилась слабее с каждым мгновеньем.
В тот миг мне хотелось провалиться под землю, выколоть себе глаза, чтобы не видеть его последних страданий, закрыть уши, чтобы не слышать его хрипов и кровавого кашля, рвать волосы с головы, повернуть время вспять.
«Нет… нет… нет!» — беспомощно крутилось в голове бесполезное слово: «Эта
Сделать я не мог ничего. Так и стояли мы на коленях друг против друга, пока капитан не обмяк, безвольной куклой повиснув на моих руках. Рядом замелькали силуэты курсантов. Они суетились, что-то кричали, оттащили от меня Игоря Викторовича, пытались его растолкать… дрожащими руками Рыжий распаковывал последнюю аптечку, Циркуль обломил наконечник и вырвал стрелу. Бернис помог ему аккуратно снять бронежилет и разорвать рубаху на раненном капитане. Кровь хлестала фонтаном. Циркуль что-то выкрикивал, его лицо исказилось болью и страхом. Рыжий нервно перебинтовывал рану, пытаясь остановить кровотечение. Прошла целая вечность пока на стене появились лекари и унесли раненного на носилках. Разбитые ребята сгрудились рядом со мной.
— Он ведь выкарабкается, правда?.. — Задыхался Рыжий. — Выкарабкается… ведь ему не впервой.
Остальные молчали, грустно провожая взглядом спешащих вниз лекарей. Я обернулся на башню. Изрубленное тело халирского лучника лежало на мосту. Тяжёлая алебарда приголубила его в открытую спину. Окровавленная рука свисала с покорёженных досок, треснувший лук зацепился за рукав, безвольно болтаясь над рвом, а стеклянные глаза уставились прямо на меня. Спустя миг мост обрушили латники. Тело мертвеца скрылось в гроте, растворяясь среди тысяч его соплеменников.
— Сир, битва окончена — мы выстояли, — устало прошептал Бернис, и столько горя, столько досады мне послышалось в его голосе, что вместо радости и ликований захотелось тоскливо завыть.
— Что-то можешь сказать о потерях? — так же тихо прошептал я, оглядывая стену, укрытую мертвецами.
— Могу, — отвернулся граф. — Потери ужасающие. Битва далась нам слишком дорого. Сир… примите мои соболезнования, сир Игорь славный муж и крепкий воин. Я верю всем сердцем, что он вырвется из Бостовых лап.
— Воистину, — прошептал я, отворачиваясь к стене. Других слов я найти тогда не сумел.
Глава 28
Светало. Стальное небо начинало поблёскивать на востоке, отражая глянцевой кромкой первые лучи пробуждающейся Сулаф. Розово-желтые блики всё быстрей оживали, вовлекая в свои игры и белую гору. Снежные шапки царственно засияли, ледяная корка, сковавшая камни, будто тихая водная гладь принимала лучи, отзеркаливая их в стороны и делая ясное утро ещё светлее и чище.
Костёр затухал. Двое часовых клевали носами, но третий был собран, во все глаза следил за долиной. Скоро воина
Сзади послышались шаркающие шаги. Грони обернулся на звук:
— Чего не спишь? — удивился часовой приходу сотника. Старг явно не выспался, глубоко зевал на ходу, кутаясь в серый плащ.
— Да как-то неспокойно мне. Плохое предчувствие, что ли? — пожал плечами Старг, усаживаясь у стены рядом с другом.
— Как по мне, то бояться здесь нечего, — хмыкнул Грони, кивая головой на долину. — Видать, там собрались не воины, а простые возничие. Сколько седмиц мы их здесь караулим, а они на штурм так до сих пор и не сподобились.
Ордынский лагерь казался пустым. Стройные ряды войлочных палаток, будто древние каменные валуны, неподвижно застряли в долине. Мокрый снег припорошил землю, скрывая следы степняков и лишь несколько десятков дымных столбов, тянущихся к серому небу, напоминали о незваных гостях и опасностях для стражей туннеля.
— Вечно они ждать не станут, — тяжело вздохнул Старг. — Однажды им надоест, и обозники двинут на гору.
— Как там со связью? Угрюмая держится?
— Новостей пока нет. Сир Роман ещё не вернулся.
Чтобы связаться с торреком, господам приходилось каждым утром и вечером возвращаться в туннель на пятнадцать тысяч шагов. Ближе волшебные артефакты пришельцев работать отказывались. Выходит, что кроме больших расстояний связной магии мешает ещё толщина горной гряды и плотность скальных пород.
— Паршиво, — нахмурился Грони. — Он ещё ни разу так не задерживался на переговорах. Чую, дела в крепости плохи…
— Да брось ты, — выпалил Старг. — Раз уж переговоры затянулись, значит есть о чём говорить… а главное — есть с кем, смекаешь?
Грони нахмурился пуще прежнего, но спорить не стал:
— Как скажешь, — тяжело протянул он. — Как скажешь…
— Эй, вон сир Дмитрий вышел на козырёк, а за ним… вот сейчас все новости и узнаем, — оживился Старг, глядя на пару пришельцев. Сир Роман выглядел довольно хмуро. Пока воины строились у забора, господа нервно о чём-то шептались. Их глаза то и дело скользили на частокол и связки стрел и дротиков под стеной. Когда последние шевеления стихли, сир Роман вышел к строю на шаг в перёд:
— У меня скверные новости, — начал он, под пристальным взглядом сотни глаз. — Несколько дней назад умер Гарах-сит-Нарвай, халир Великой Степи.
Воины вздрогнули, едва не зашлись радостными воплями, но быстро стушевались под строгими взглядами могучих пришельцев. Сир Роман продолжил говорить в гробовой тишине:
— Но ликовать пока рано. Золотое Седло великого халира занял его старший сын, халар Хагмас — и он, в отличие от отца, по достоинству оценил воинскую сноровку керрийцев. В эти самые мгновения на стенах Угрюмой разгорается самое яростное сражение за всё время осады. А это значит, что и нам скоро выпадет шанс скрестить клинки с дикарями…