Расколотые небеса
Шрифт:
— Ваш отказ разобьёт мне сердце. В таком случае вашей миловидной супруге придётся прислуживать другому господину.
— Обожаю брюхатеньких, — похабно облизал губы барон Расти Груд.
— Что вы думаете об этом, друг мой? — закончил граф.
— Как я могу быть уверен, что с Гридой здесь ничего не случится?
— Даю вам слово дворянина, — склонил голову Тобис Грон, положив руку на сердце. — Она мне нравится… воистину, Грида самая проворная из всех моих помощников.
— Но то, о чём вы просите… вы даже не представляете, что это за люди…
— Вот и просветите нас наконец.
— Но как я смогу
— О… — Озадаченно вздохнул Тобис Грон. — А вот это уже разговор по делу. Вынужден признаться, что я не учёл некоторых ваших возможностей, но готов исправиться. Я подыщу вам толковых помощников.
— Я пропадал больше двух лет. С чего вы взяли, что мастера меня примут обратно?
— Примут, даже не сомневайтесь. Вы слишком ловкий слуга, чтобы вами могли пренебречь. Тем более у вас есть причины вновь втереться в доверие к мастерам. Не вешайте нос, дорогой друг, мы в вас верим, правда, барон?
— Правда, — хохотнул Расти Груд.
— Ну что, вы решились?
— Да, — тяжело вздохнул Вайри. — Да, задери вас краал!
— Вот и славно, — снова разошёлся в добродушной улыбке граф. — А теперь простите, но у советника короля, как вы понимаете, дел невпроворот, — тяжело поднялся он на ноги. — Погостите у нас ещё несколько дней, пока я обдумаю все детали.
После этих слов Тобис Грон вышел из-за стола и тяжело похромал к выходу из зала. Расти Груд последовал за ним. Стражники подняли Вайри и отвели его обратно в темницу. Завалившись на свой топчан, узник снова уставился в окошко на чёрное небо. Спать он не мог. Теперь ему было о чём поразмыслить.
Весна перекрасила лес по своему разумению. Жизнерадостная художница размашисто наляпала на холсте золотистых узоров, потом тщательно вывела каждый мазок, каждый листик, цветок и побег. Угрюмые, продрогшие за зиму млисы поднялись над лесом, гордо выпрямили спины и задрали носы, а затем приоделись в пестрые куртки, будто городские хлыщи. Сонные куи застыдились, запылали багрянцем, бесконечно смущённые своей наготой. Мелкие чисхи забавлялись с цветущими побегами лемеса, оплелись ими, будто младенцы, заигравшись с бусами матери, перепутались в пёстрых лианах, покрытых цветками, точно гирляндами жемчуга. Застрекотали цикады, запели сверчки и пичуги, зашуршали грызуны в своих норках, по веткам запрыгали белки. Запахло молодой зеленью и бесконечно богатым цветочным букетом.
— Всё пропало!.. — Завопил Калаш за моей спиной, прекращая мои любования лесом. — Да как же так-то?..
Я не шелохнулся, только расслышал как в паре шагов что-то тяжёлое рухнуло на землю, рассыпая в траве скрипучие железяки. Я лениво обернулся. Калаш присел на корточки и перебирал содержимое старого армейского ящика, так небрежно брошенного им на землю.
— Ты чего? — спросил я, разглядев его раздосадованную физиономию.
— А сам, что, не видишь? Всё пропало: автоматы, пистолеты, гранаты, патроны — всё заржавело и в негодность пришло, а порох отсырел. Дурацкий родник — весь склад подмочил…
— Что, совсем ничего не уцелело?
— Ай… — Махнул рукой Калаш. — У Рыжего спроси, он там переписью занимается, но я и без него тебе скажу, что из оружия нам только слёзы остались.
— Это ерунда, — отмахнулся я. — Оружия нам бы и так не хватило.
— Ну, с экипировкой получше, — загорелись вдруг глаза Калаша. — Уже погрузили несколько сотен комплектов брони: бронежилеты, каски, рюкзаки — всё как новенькое. А электроника вообще была здорово запакована в герметичных контейнерах, так что раций и биноклей у нас теперь полно, ещё десяток дорогих аппаратов ночного видения откопались и большой генератор. Правда, без топлива толку-то от него, да?
— Посмотрим, — хмыкнул я. — А аптечки?
— Вот тут не знаю. Вроде вынесли много, но как там лекарства сохранились увидим уже в крепости.
Слушая Калаша, я ментально связался с Рыжим и осмотрел добычу его глазами. Вышло не густо. Протекающий в пещере ручей поработал на славу, воды в складе натекло по щиколотку, все ящики покрылись толстым слоем плесени, а оружие, разложенное на полках, сильно поржавело. Тем не менее оружейку опустошали основательно. Поклажу грузили на телеги, выстроившиеся на поляне. Возницы уже готовы были выступать в обратный путь.
— Ладно, вы знаете что делать, мне пора…
— Что, вот так просто исчезнешь? Опять? — взбудоражено подскочил Калаш. В два прыжка он оказался рядом и попытался ухватить меня за руку, но рассёк только воздух.
— Ну ты как ребёнок, ей Богу. Кристалл связи не потеряй, — фыркнул я и развеял иллюзию.
Лесные пейзажи в одно мгновение сменились серыми стенами просторного зала, который я облюбовал для своей лаборатории. У стен стояли столы, засыпанные листовками, исписанными разнообразными формулами. Там же громоздились заставленные склянками и перегонными кубами шкафы. Над столами нависали многочисленные деревянные полки, переливающиеся от сотен новеньких водяных кристаллов различных размеров и форм.
Я стоял посреди зала в центре объёмной ледяной пентаграммы. При помощи довольно лёгких манипуляций с живой материей пентаграмма оживала, линии на полу набирались силой, начинали пульсировать и в считанные мгновения обычный рисунок обрастал иллюзорными стенами, превращаясь в нечто вроде закрытой кабинки.
Стоя внутри такой иллюзии, я мог быстро связаться с Калашом или Рыжим… ну, до тех пор, пока они носили при себе кристаллы связи, которые я им вручил. В каждый такой кристалл помещалось небольшое плетение, похожее на клубок перепутанных ниток. Связная нить крепилась к пентаграмме и когда кристаллы от неё удалялись, помещённые в них клубки будто разматывались, а натягиваемая нить из живой материи служила проводником.
Кристалл взаимодействовал с аурами ребят и транслировал для меня все их ощущения: я мог видеть их глазами, мог слышать, чувствовать и даже отправить небольшой слепок своей ауры — иллюзорного двойника — в то место, где находились кристаллы. Жаль только пентаграмма, которую я тогда был способен создать, была очень слабой и за пределами леса кристаллы связи не работали. Но это был вопрос мастерства, так что я не унывал.
Усыпив пентаграмму, я вышел из кабинета и поспешил в тренировочный зал на заднем дворе. Это было одно из самых просторных помещений в крепости, потому сокровищницу решили обустроить именно там.