Расколотые небеса
Шрифт:
— Показалось, — бросил я через плечо и вновь отвернулся. Вспоминать этот миг мне уже сейчас не хотелось.
Преследование затянулось, так что крюк вышел знатным. Крас оклемался, даже смог бежать наравне с остальными, лишь немного прихрамывая. Сначала между нами воздух горел, но всё уладилось. На первом же привале я извинился, мы немного потолковали и пожали руки. Тем и закончили.
Вышло ещё раз подловить кочевников на засаду, и на том с боями пришлось завязывать. Халирцы смекнули, что дичь слишком зубастая и собрались в единый кулак. Теперь по
— Борис, — застыл я, очарованный крутым склоном. — Ты только взгляни на это.
Наёмник задумался. Холм возвышался на все тридцать метров, весь порос пышным кустарником, склон усеяли прошлогодние листья, а побеги лемеса изрезали скользкую глину, будто трещины в бывалой скале. У подножия холма лежал ствол поваленной куи.
— Хочешь вверху окопаться? — повернулся наёмник.
— Да, пускай попытаются нас оттуда достать.
— Можно попробовать, — согласился Борис. — Как бы там ни было, хотя бы передохнём.
— Тогда вперёд, — пропыхтел я. — Давайте-ка ещё бревно это затащим наверх.
— Подъём крутой слишком, — отозвался Калаш. — Может, телекинезом бревно забросишь?
— Ага, — хмыкнул я. — А когда дикари нас найдут, чем я их приголублю? Нет, тратить силы на бревно я не стану, так что тащить будем руками.
— Ну ладно, ладно, отговорка засчитана, — подхватил Емеля. — Только зачем оно нам наверху?
— Да присесть там, наверное, не на что…
— Ах вот как, остряк? — хмыкнул Емеля. — Тогда сам его и тащи.
— Так я сам ведь тогда и присяду…
— Да я уж постою.
— Хватит ёрничать, — рыкнул Борис. — Нашли время. Хватайте бревно и вперёд.
Мы стащили ремни, связали из них две верёвки, обхватили бревно по краям и волоком затащили его на холм. К тому же так наследили, что искать нас кочевникам не придётся.
Ждать пришлось долго — такой ватагой, как у халирцев, в лесу не разгонишься. Кочевники появились перед самыми сумерками, было ещё светло, но солнце верно катилось к закату. Я не сразу заметил гостей, но вскоре они начали мелькать меж деревьев, пока не собрались все у склона. Сосчитать дикарей никто из нас не пытался, но их было много. Наверное, даже больше, чем мы ожидали.
Степняки остановились у подножия холма, задрали головы и начали спорить, но взбираться наверх не решались. Минут двадцать командиры пытались договориться, но никак не могли прийти к согласию.
— А не глупы эти варвары, — хмыкнул Борис. — Понимают, что можем встретить.
— Придётся их подтолкнуть, — сказал я. — Приготовьтесь.
Я покинул укрытие и стал на краю обрыва. Кочевники оказались как на ладони. Халирцы разбились на несколько группок, и пока самая малочисленная из них оживлённо спорила, все остальные просто отдыхали.
— Эй, привет, — выкрикнул я что было сил.
Дикари внизу зашумели, закричали, засвистели. Начали руками размахивать, видно, всякие мудрёные оскорбления посыпались мне на голову.
— Да, да, — соглашался я с дикарями. — Это я прикончил ваших друзей, да-да-да, и вам всем тоже конец, даже не сомневайтесь.
Рядом со мной нарисовался Емеля. Он повернулся
Кочевники дружно затянули боевые кличи, становясь в кривые коробки. Командиры высокомерно раздавали указания, а воины поддерживали их неразборчивым гулом. Спустя несколько минут ордынцы решились на штурм. Холм поддавался дикарям тяжело, их ноги то и дело скользили по глине, проваливались под покрывало листвы, спотыкались о побеги дикого лемеса.
Когда кочевники прошли половину пути, я начал готовить таран. Чтобы не задеть ребят, пришлось выйти на несколько шагов вперёд. Руки поднялись к груди, ладони замерцали тёплым едва уловимым оранжевым светом. Воздух между пальцами затвердел, пространственные потоки поддались моей воле и хлынули к рукам сквозь горящую ауру. Между ладоней стал собираться клубок из прозрачной материи.
Плетение росло на глазах. Я распустил клубок и закружил тонкую нить по спирали, правой рукой удерживая его каркас, а левой неистово вращал перед грудью, разгоняя получившийся вихрь. Создавая мощный таран, приходилось глядеть в оба. Когда плетение вырастало до размеров футбольного мяча — оно становилось опасным. Подпитывать его было больше не нужно, таран и сам поглощал энергию, словно губка. И если зазеваться, то клубок вполне мог втянуть в себя всю энергию ауры. А это верная смерть.
Таран был готов. Я продел в него последнюю нить, разогнал ручной смерч ещё быстрее и бросил с горы. Ордынцы к тому мгновению уже были рядом. Громыхнуло. В воздухе запахло грозой. Часть дикарей порвало в клочья, других сдуло ветром и приложило о землю. Таран угодил в правый фланг. Половина холма вмиг опустела. Бездыханные тела разбросало по склону, кровь смешалась с грязью и глиной.
С левым флангом разобрались курсанты. Ребята сбросили дикарям на головы то самое бревно, что мы затащили наверх. Сила броска была грандиозной. Пятеро могучих пришельцев разогнали ствол поваленной куи, словно ракету. Бревно закружилось вокруг своей оси, могучими жерновами прошлось по халирцам, накрутило ошмётки преследователей на острые сучья, будто винт в мясорубке. Борис вскинул к плечу автомат и парой метких очередей добил уцелевших.
— Получилось, — вздохнул Емеля. — Может, уходить и не будем? Здесь остальных можно встретить.
— Нет, — задыхаясь, ответил я. — Моя аура сильно истощилась. Пока кокон не восстановится, колдовать не смогу. А тратить патроны нам нельзя.
— Пройдём до темноты, сколько сможем, — продолжил наёмник. — А потом присмотрим место для лагеря. Ещё одну ночь на ногах мы не продержимся.
— Да уж, — зевнул Старый. — Я думаю, пришло время связаться с Бернисом и Косом. Если женщины в безопасности, пора бы нам соединиться.
— Ладно, — согласился я. — Скоро стемнеет, вперёд.
И шестёрка беглецов двинула дальше. Силы не безграничны, верно покидали пришельцев, а путь предстоял ещё долгий…