Расколотые небеса
Шрифт:
Спустя несколько мгновений кочевников на тропе стало больше. Следом семенили воины в прочной броне. Я насчитал три десятка мечей. Все дикари сгрудились над находкой: рассматривали красивый зелёный цилиндр, передавали его из рук в руки, игрались с гранатой, что дети. Один пройдоха даже на зуб умудрился попробовать. Последний озорник стоял ко мне спиной, потому я не видел, что он там делал, но это было неважно. Спустя миг я расслышал такой милый сердцу щелчок — чека осталась у халирца на пальце.
— Приготовились, — только и успел я шепнуть
Громыхнуло. Да так, что мне самому заложило уши, а голову присыпало землёй и старыми листьями. Оглядывая тропу, я не сдержал довольной улыбки. На ногах остались немногие. Почти вся ватага лежала в траве, кочевники стонали, кричали, некоторые отходили в припадке — такие раны в этом мире не лечат. Досталось почти всем: некоторым дикарям оторвало конечности, другим разворотило осколками головы и тела, но были и такие, кого только контузило. Кровью забрызгало все кусты, над тропой клубилось облако серного газа.
— Начинаем, — уже не таясь, сказал я в рацию.
Первого дикаря я разрубил по диагонали. Оглушённый кочевник прозевал моё появление и не успел даже вскрикнуть. Следующий враг был гораздо расторопнее, но мой меч уже так разогнался, что его было не остановить. Тяжёлый клинок не заметил ни плетёный щит, ни крепкую кожаную броню, ни алую мякоть, ни кость. Капли крови ещё не упали на землю, а я уже бросился на следующего врага, проткнул ему грудь и повалил на кусты.
Рядом со мной в отряд преследователей врубился Борис. Наёмник лихо расправился с тройкой врагов: одним взмахом зарубил высокого и плечистого воина, двое других дрогнули и пытались сбежать, но получили нож в спину и выпад мечом.
Кочевники стали пятиться к лесу, попытались собраться в некое подобие строя, но сзади на них навалились Крас и Емеля. Клинки пришельцев звонко пропели и в считанные мгновения зарубили всех, кто стоял у них на пути. Калаш и Старый, тем временем, бросились добивать раненных и контуженных на тропе. Схватка закончилась быстро, просека осталась за беглецами.
Я приглядывал за тропой, пока все остальные добивали ватагу и осматривали тела. Даже не помню, что именно в тот миг меня заставило обернуться, но от зрелища, что открылось моим глазам, волосы встали дыбом.
Сзади стоял Крас. Он вскинул к плечу автомат и целился в мою спину. Что-то в его взгляде меня поразило, бросило в дрожь. Мой автомат висел на ремне, выхватить пистолет возможности не было, энергетическому щиту не удержать очередь мощной скорострельной винтовки… даже бронежилет меня бы не спас.
Так и застыли мы друг против друга. Мой лоб вмиг покрыла испарина. Я здорово испугался, сердце забило в набат. Я понял, что это конец, что мне нечем ответить, что тяжёлые пули изорвут моё тело в клочья и я больше никогда не увижу Тири, что…
Ситуация изменилось в мгновение ока. Воздух вокруг задрожал, замерцал едва заметными красками, сгустился, стал вязким, точно кисель. Время остановилось. Ребята и Борис окаменели над раненными кочевниками. Крас походил
Вихри энергии мира застыли. Аура засияла. Руки стали подрагивать, сами поднялись до груди, пальцы заиграли на струнах эфира. Волокна энергии собирались в спираль. Я плёл из тонкой материи лёгкий таран, позаимствованный однажды у Тима.
Палец Краса всё же нажал на крючок. В стволе зашипело, первый звук постепенно сменялся протяжным гудением. На волю прорвалась вспышка пороховых газов, из которой буквально вырвалась остроконечная пуля.
Я не верил глазам. Он всё-таки это сделал. Он в меня выстрелил. Неужели всё из-за Тири? Неужели он так на ней помешался, что готов был убить друга? Мы ведь столько успели пережить, столько вместе прошли…
Пуля медленно приближалась, оставляя позади дымные кольца. Слава Богу, не очередь. От одного снаряда увернуться я был в состоянии.
Когда пуле оставалось пролететь всего несколько метров, я понял, что Крас промахнулся, и она пройдёт мимо. Не дожидаясь затяжной очереди, я раскрутил рукой вихрь и выбросил плетение во врага. Лишь когда руки освободились, я решился оглянуться и проследить за проплывающей пулей и…
Вот тогда-то я и понял, что натворил. Крас не промахивался. Его пуля пронзила кочевника, застывшего за моей спиной с обнажённым клинком. Ещё бы немного…
«Вот идиот! Такого себе накрутил…» — ругал я себя, судорожно пытаясь развеять таран. Но это было невозможно, маленький смерч вырвался за пределы моей ауры и больше мне был неподвластен. Двигалось плетение куда быстрее пули и вмиг настигло грудь Краса. Его автомат отбросило к кустам. На тропе послышался тихий хруст. Тело Краса взмыло над землёй, его отбросило назад — прямо на ствол гигантского млиса.
Я бросился следом, с трудом продираясь сквозь вязкий воздух. В последний миг успел поймать Краса и аккуратно уложить на траву. Его глаза изумлённо таращились в небо, а на лице застыла маска неподдельного ужаса. Я суматошно стянул с него разгрузку и броню, задрал футболку, ощупал синяки на груди. Слава Богу хрустели не рёбра. В карманах разгрузки позвякивали осколки пары пустых магазинов. Остальное досталось броне.
Крас был без чувств, а я неистово благодарил небеса за то, что уберегли меня от греха. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и попробовал успокоиться. Когда раскрыл веки, мир снова был прежним. Аура потухла. Время вернулось в прежнее русло. К нам спешили ребята:
— Что стряслось? — напрягся наёмник, шаря глазами по сторонам. — Кто стрелял?
— Крас. Вон того дикаря снял у меня за спиной. — Указал я на тело кочевника. Пуля угодила степняку между глаз.
— А с ним что? — подбежал Старый. — Кто вырубил Краса?
— Я…
— Но… почему? — удивился Емеля.
Я промолчал, поднялся на ноги и побрёл в кусты за потерянным автоматом. Ребята ничего больше спрашивать не рискнули. И слава Богу. Отвечать мне им было нечего. Лишь у стены кустарников я на миг оглянулся: