Расколотые небеса
Шрифт:
— Твоя аура говорит мне, что ты врёшь, — невзначай бросил колдун.
— Так может с ней тогда и поговоришь?
Не успел халар окончить, как тот самый кулак снова опрокинул его на спинку кресла.
— Ты всё мне расскажешь, так или иначе, — спокойно продолжал говорить колдун. — Твоей орды больше нет, твой гарр мёртв, так чему ты противишься?
— Я славный сын Великой Степи, — точно алый полоз перед броском, зашипел халар. — Бескрайняя мать одарила меня всем, что я имею, и я не предам мой народ. Жалким северным шаманам не сломить дух слав…
Докончить
Сознание померкло. Тагас больше не был хозяином в своей голове. Её будто занял другой, а халара отодвинули в угол. Массивная густая тень нависла над путанными мыслями. Хоровод воспоминаний пронёсся перед взором, едва не растворился под натиском тени, едва не раздавил несчастного, испуганного до смерти пленника. Тагас попытался отгородиться от тени стеной, но сильнейший ментальный молот разбил её вдребезги. Чёрные щупальца окутали разум, сдавили добычу клещами.
«Я тебя знаю… я тебя слышу… я тебя вижу!» — загрохотала тень в голове воина. Через удар сердца боль схлынула, как и не было ничего. Тагас вцепился пальцами в стол. Руки побелели. Он задыхался. На лбу проступили бусины солёного пота.
Колдун выглядел ещё хуже. Измученное лицо походило на белую стену, зрачки побледнели, растеряли сказочную синеву, руки дрожали, а ручьи пота заливали глаза.
— Приветствую тебя в моём стане, халар Тагас-сит-Нарвай. Твой отец будет рад узнать, что ты жив.
— Как ты?..
— Уведите гостя в его покои, ему нужно отдохнуть.
Стражники ловко отстегнули халара от стула, подхватили под руки и потащили обратно. Юный воин снова растерял все силы, в голове шумело, он едва переставлял ноги после шейтаровой магии. Проклятый колдун, что же ты натворил?
— Что случилось? — настороженно проговорил Медведь, когда пленника увели.
— Вы что-нибудь видели? — пытаясь успокоить дыхание, спросил я.
— Э… нет, вы говорили, а потом у дикаря начался припадок, да и ты замер на мгновенье, будто загипнотизированный.
— Понятно, — тяжело выдохнул я. Хотел продолжить, но захлебнулся собственной кровью. Вишнёвая струйка хлынула из носа, вмиг окрасив губы. Алые капли забарабанили по белой скатерти, распадаясь десятком бесформенных клякс.
— Запрокинь голову, — тут же подскочил капитан. Остальные тоже засуетились, столпились вокруг меня. Голова сильно закружилась, в глазах потемнело. Я едва не рухнул в обморок. В ноздри мне тут же напихали ваты, капитан что-то взволнованно говорил мне в лицо, но я слышал только далёкое несвязное эхо. В полуобморочном состоянии я просидел минут пять. Ребята уже собирались отнести меня в покои, но в голове вдруг прояснилось.
—
— Точно? — недоверчиво посмотрел на меня Игорь Викторович.
— Да… кажется, да.
Прибежала Тири. Красавица взволнованно зачастила, справляясь о моём самочувствии и стала настаивать на постельном режиме. Я вяло отбивался, пока окончательно не пришёл в чувства.
— Ну всё, успокойтесь уже, — выровнялся я на стуле. — Оклемался я, всё прошло.
— Что это было? — первым решился спросить Медведь.
— Я был в его голове… — Неуверенно ответил я.
— Что?.. и как?
— Не знаю. Меня взбесила его наглость и… вы точно ничего не видели?
— Да нет же, рассказывай, — насупился Старый.
— Под аурой дикаря я разглядел нечто новое. Другую энергию — более тонкую и далёкую. Её золотистые волны пульсировали вокруг головы кочевника. Будто мозг выбрасывал импульсы. Это похоже на… — Запнулся вдруг я. — Похоже на нимб с церковных икон.
— И что, такой нимб был только у дикаря? — настороженно спросил Шева.
— Нет, у каждого из вас вокруг головы был подобный кокон. И у меня тоже.
— А сейчас ты видишь эту энергию? — спросил Медведь.
— Нет, но тогда… тогда и ауры ваши горели в сто крат ярче.
— И дальше что?
— Когда кочевник разозлился, его нимб стал плотнее. Я неосознанно ухватился за его кокон и атаковал — соединил нашу энергию и по образовавшемуся мосту моё сознание пробилось к его мыслям. И вот там-то я чуть не захлебнулся…
— Во дела, — вздохнул Рыжий. — И что ты увидел? Ты теперь всё о нём знаешь?
— В лучшем случае, я увидел последние несколько месяцев жизни принца, ну и ещё самые важные для него воспоминания и привязанности. И поверь — этого мне за глаза хватило. Ещё бы немного, и я… даже не представляю, но парой капелек крови и обмороком дело бы явно не обошлось.
— Так значит… — Приложил Медведь пальцы к вискам. — Мысли и правда материальны? Интересно…
— Мне нужно отдохнуть, — тихо проговорил я, когда понял, что отключаюсь. Не успел подняться, как Тири и Пета подскочили с двух сторон и потащили меня обратно в покои. А там все по новой: перевязка, лекарство, сонный настой. Проснулся я вечером, перед самыми сумерками. Тири сидела у постели и усердно вышивала защитные руны на моём платке. Камин был полон потрескивающими дровами, в комнате пахло дымом и было очень жарко. Теперь-то озноб меня больше не мучил, но печь топили по привычке.
В дверь постучали. Тири встрепенулась, отложила иглу и вышла в коридор. Хотела спровадить стражника восвояси, но я не позволил:
— Я уже не сплю, пусть войдёт.
Тири обернулась, разочарованно вздохнула и отошла от двери. В комнату вошёл Грони:
— Сир, как ваше здоровье? — склонил воин голову.
— Уже лучше, спасибо. У тебя ко мне дело?
— Да, сир, вы приказывали доложить вам, когда вернутся сир Борис и сир Алексей. Только что они прошли через подземелье.
— Где они сейчас?