Расколотый меч
Шрифт:
И меня вдруг тряхнуло от боли. Раз, потом другой. Что-то нестерпимо жгучее побежало по рукам к сердцу, и я запоздало догадалась, что это не моя боль, что это от нее задыхается Йехар, но держать контакт я в любом случае больше не могла: отняла руки.
– Ну? – спросил Веслав. Он держал наготове свои пузырьки.
– Больно, - ответила я шепотом. – А раны… ран нет. Или я не смогла увидеть, или их нет.
Йехар застонал, пальцы впились в траву, зарылись в землю. При свете новой ветки – Бо успела где-то добыть – я увидела,
Только вот что пробовать? Какие процессы представлять, какие ткани сращивать, если я даже не могу понять, что с ним такое, вроде как каждая клетка у него кричит от боли, как будто его медленно пилят на части, такая боль – и почему?
– Что это – яд? – бормотал Веслав, шаря по карманам. – Ладно, попробуем…
Йехар дернулся, будто грудь ему проткнули чем-то острым. На губах появилась кровь, а сами губы задвигались, повторяя какое-то слово, пытаясь обрисовать, нет, не слово, имя… «Глэрион, Глэри…»
– Ой, – вдруг пискнула Бо-Бо, – а вот, посмотрите, в травке, там его меч лежит, и он какой-то не такой…
Да. Глэрион был совсем не таким.
Он был разрублен надвое наискось у середины.
Мы с Веславом подумали, наверное, одно и то же, и это было нецензурным. Йехар продолжал судорожно метаться, он раскинул руки, как будто его собирались распять, а мы смотрели на него, и до нас доходило, что сделать мы ничего не можем.
И тут Эдмус в первый раз в жизни кого-то призвал к порядку.
– Чего сидим, утра ждем? – осведомился он из-под горящей ветки. – Надпись на могилке ему обдумываем?
Это привело нас в чувство. Я тряхнула головой и попробовала повторить попытку целения. Меня опять шибануло болью, на этот раз я смогла удержать контакт дольше, но все равно что-то было не так… я не помогала Йехару. Силы словно уходили в черную дыру, у меня перед глазами уже плавали разноцветные круги, а боль все шла по рукам, и легче не становилось.
Никому из нас.
– Веслав…
– Что? У него же нет ран – что я сделаю?!
– Заживляющее…
– Не слышишь или не понимаешь?! У него нет ран! – вспышка факела выхватила сначала панику на лице алхимика, а потом сомнение, которое напугало меня еще больше.
– Веслав?
Из горла рыцаря теперь вырывался хрип.
– Голову держи, – решился алхимик, доставая из одного из самых нижних карманов плоскую маленькую коробочку, –тут гранулы.
Еще не легче – скормить гранулы человеку, который задыхается от боли и мечется в предсмертной горячке. Уж и не знаю, как мы справились, пришлось еще подключать Бо, чтобы руки рыцарю держала, но сколько-то гранул, наверное, в рот попало. Веслав достал уже знакомую фляжку и влил в Йехара еще пару глотков коньяка – то ли запить гранулы, то ли по принципу «авось, не помешает».
Тело светлого странника вдруг резко обмякло. Прекратились метания, дрожь, судорожные вздохи,
Веслав оттолкнул мою руку, пощупал пульс сам, выпрямился и спрятал свою коробочку обратно.
– Что… – севшим голосом начала я, все так же держа на коленях голову Йехара. – Ты что ему дал? Ты…
И мне показалось, что алхимик не хочет встречаться со мной глазами.
– «Белоснежка», – выговорил он тяжело. – Сказку читала?
Какие к черту сказки, он же не дышит!!
– Ты его…
– Нет. Просто все процессы в теле, – он так и сказал, «в теле», – замедлились во много раз. Своего рода летаргия. Умереть, во всяком случае, он не может.
– А по мне так он мертвее некуда, – признался Эдмус, вставая на цыпочки, чтобы рассмотреть белое, почти светящееся в темноте лицо Йехара. – В любом склепе как своего примут.
– А его теперь должна поцеловать принцесса, и он проснется, да? – поинтересовалась Бо.
Я вообразила Даллару, склонившуюся над Йехаром и пытающуюся разбудить его поцелуем, и не сказать, чтобы картина вызвала у меня особенное умиление. Веславу такой вариант тоже не пришелся по вкусу: даже при тусклом свете ветки я заметила, как задергался уголок губ.
– Нет. Его могут облобызать все принцессы этого мира, а заодно и вы с Эдмусом, если захотите…
– Я женат! – мученически возопил спирит. – Я женат, а он не в моем вкусе!
– …но результат будет никаким. Нужен эликсир, противоядие, и, предупреждая тупые вопросы – да, я могу его изготовить. Вопрос не в этом.
Вопрос поняли все и сразу.
Глава 14. Проблема с подмогой
Занималась заря. По утренней прохладе нас колотило вдвое больше, чем надо бы. Костер уже не спасал, а иссиня-бледное лицо нашего предводителя только нагнетало холод. Рядом с Йехаром лежал его клинок – разбитый кем-то или чем-то самым безжалостным образом.
Наш проклятый вопрос.
– Думаешь, его душа еще здесь?
Мы втроем смотрели на тусклый металл. Эдмуса не было: совершал облет. Дежурил, а заодно пытался высмотреть, не попадутся ли следы ночных злоумышленников. В последнее время спирит наловчился делать это тихо – это радовало, но и действовало на нервы.
– Ой, ты ко мне? – обрадовалась Бо, хотя спрашивала я Веслава. – Ну, давай подумаем… теперь ведь ножик не горит?
Мы смотрели на изломанный клинок так, будто старались воспламенить его взглядами.
– Во-от, – развивала Бо мысль, не замечая, что вколачивает каждым словом по гвоздю в наше хрупкое спокойствие. – И трогать его теперь можно, а раньше было нельзя, он пекся. Ну, так что я даже не знаю…
Я зашарила пальцами по траве. Как мне хотелось быть сейчас поближе к воде, окунуть в нее ладонь, чтобы успокоиться, чтобы перестали метаться мысли…