Расколотый трон
Шрифт:
Вот и мирные казалось бы землепашцы такие же.
– Хорошо, - кивнул он. – Твоя дочь получит эту милость. Но только она!
– Что-то я не понял? – тихо уточнил Гварт, склонившись к уху принца.
– Этот старик так искусно под Твое Высочество девку подложил. А мне так можно?
Тар закатил глаза. Этот похотливый старик неисправим. Иногда ему кажется, что именно Одноглаз является настоящим одержимым. Люди, принявшие в себя сущность нижних планов, часто теряют голову, отдаваясь во власть похоти, чревоугодия и прочих излишеств.
–
– Попытка заполучить в свой род одаренного. Даже слабак с едва окрашенным желтым истоком способен стать неплохим книжником. Ритуал плодородия, вызова дождя или снятия болезней он точно освоит. А большего для крестьян и не надо. Такой книжник или книжница, в селении наподобие этого, будут пользоваться уважением и почетом, куда там иным заезжим лаэрам.
– А боевой ранг?
– А зачем он ему?
– Я думал в империи настоящий культ силы. Все эти ваши ступени, школы и прочее.
– Путь меча труден и не всякому подходит. Книжников среди одаренных куда больше чем воинов. Особенно теперь, когда границы империи защищают легионы, а не клановые дружины.
– И тебя не смущает, что тут останется твой ребенок?
Слышать такой вопрос от старого пирата было удивительно. Гварт Одноглаз не казался человеком, склонным к излишним сантиментам.
– По обычаю, отец в таких случаях не может претендовать на дитя - раньше одаренному во время ритуала даже глаза завязывали. Да и шансов мало.
– Почему? – не понял Гварт.
– Потому что одаренные прокляты бесплодием, - влез в разговор брат Анато. – Это их кара за использование противоестественных сил Вечного Предателя.
– Одаренные не бесплодны, - хмуро отрезал принц. – Одаренным трудно завести детей. Это разные вещи. Одаренная женщина очень редко может родить больше одного, двух детей. Да и то третий ребенок точно не будет одаренным. Именно поэтому среди двухцветных является нормальным иметь несколько жен и наложниц.
– И требовать у крестьян права Первой ночи!
– кипя от возмущения, просипел белый жрец.
Тар посмотрел на него почти с сочувствием. Вот за это люди и не любят белых фанатиков. Не пытаясь понять причин тех или иных обычаев, они всюду лезут со своим наставлениями и нормами. Но кто дал им право решать, что правильно, а что нет?
– Ты видишь, чтобы я его заставлял, жрец? Принуждал? Он попросил меня о милости, а не я стребовал с него какую-то постыдную подать. Ты настолько глуп, что не видишь разницу? Дикость – это ваши костры из живых людей.
– Только огонь может очистить нечистые души и даровать грешникам шанс на прощение Пресветлого! – начал было жрец.
– Не рассказывай мне про огонь! – грубо перебил его Тар.
– А лучше просто исчезни! Даже у моего терпения есть предел.
– Я прошу прощения у Первого принца империи, - внезапно поклонился жрец. – Я - брат Анато, смиренный последовательПресветлого. Могу ли я следовать вместе
Тар задумался. Белый жрец не внушал ему доверия. Да и встреча их настолько случайная, что случайной быть просто не может. Не так трудно прикинуть его возможный маршрут и организовать подобную «случайную» встречу. Даже насчет астшанки он не уверен.
Ладно, убить его не пытаются, что странно. А шпионы… пусть. Одним больше, одним меньше.
Именно за этим он и приехал – вытащить всех своих недругов на свет, заставить действовать, а потом… уничтожить.
– Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Ты можешь следовать с нами, жрец. Но не рассчитывай, что тебе и мне это понравится.
– Благодарю принца империи за оказанную милость.
– Милость? Я не хочу, чтобы ты лил свой белый яд в уши наивных селян.
«Таким как ты самое место в столице, все дерьмо империи отстаивается там» - хотел добавить он, но вовремя вспомнил, что и сам стремится в столицу и фраза выйдет двусмысленной.
– Я несу им свет истины! Освобождение от лживой власти проклятых магов!
Тар не ответил, только усмехнулся краем губ. Из-за чего изуродованная шрамами левая половина лица стала похожа на карнавальную маску какого-то чудовища. Те, кто хорошо знал принца, в такие моменты старались держаться от него как можно дальше. Гнев Убийцы дракона проявлялся в разных, зачастую весьма изощренных формах.
С тихим шелестом покинул ножны длинный меч, повертев его в руках, словно примериваясь, Тар положил клинок плашмя на правое плечо жреца.
Брат Анато не двигался, но стоял решительно и гордо, смело глядя прямо в лицо Первого принца, всем своим видом показывая, что не боится.
– Белый фанатик, - вздохнул Тар. Он хорошо знал эту породу людей, ведь и с ними ему приходилось воевать. Атака впавших в религиозный экстаз флагеллянтов так же неудержима и безумна, как волна боевых химер.
Он бы не удивился, обнаружив на теле брата Анато следы самобичевания. Пресветлый любит боль. Такое вот воплощение света и доброты кормят своей верой попавшие под влияния белых жрецов королевства востока. Одаренным в этих землях лучше не рождаться. Стоит белому жрецу обнаружить проснувшийся исток, как ребенка тут же заберут из семьи, что бы он «искупил грех богомерзкой магии» став флагеллянтом, предвестником или воплощением Пресветлого.
Меч вернулся в ножны.
– Веди меня, сесс Падар, но не забудь устроить моих спутников, - сказал Тар, потеряв к жрецу всякий интерес.
***
Поглаживая огромного, но добродушного пса, Кэра пыталась отвлечься. Могучий, напоминающий маленького медвежонка, зверь с густой шерстью, тяжелыми лапами и огромными клыками просто таял под ее ласками. Он падал на спину, старательно подставлял ей то правый, то левый бок. Затем вскакивал, требовательно тычась холодным носом прямо в руки девушки и лизал ей пальцы.