Раскрытие безграничных возможностей, или Сюрприз от предков. Уникальная технология
Шрифт:
Шестой слой – медицинские данные. Они могут быть весьма полезны, так как многие заболевания передаются генетически. Смысл этого блока – не упустить из виду заболевания, повторяющиеся в вашем роду. И что еще важнее: условия, при которых они повторяются.
Седьмой слой – социальное зеркало. Этот блок информации поможет вам понять, как ваша семья позиционирует себя в обществе и как общество воспринимает эту позицию.
Постарайтесь заполнить каждый слой генограммы максимально точно и полно.
Признаюсь: когда я в первый раз составляла свою генограмму,
Чтобы установить истину, самая активная из них провела самостоятельные архивные изыскания, по результатам которых даже написала статью в областную газету. В конце концов ветви семейного дерева, которые не видели друг друга десятилетиями (!) – двоюродные, троюродные, не говоря уж о более близких, – сплотились невероятно. И это уже ценный сам по себе результат работы по построению генограммы.
Ощутить себя частью огромного целого – прекрасное чувство. Нет лучшего способа повысить уверенность в собственной защищенности и значимости.
Причем даже тем, кому кажется, что все у них тип-топ, что они сами кого хочешь защитят и поддержат.
Вот вам обыденная в общем-то история. Нора Кирилловна – успешная женщина, сделавшая хорошую карьеру сначала в госструктурах, потом в бизнесе, пришла на прием к психологу, чтобы понять, как изменить отношения с сыновьями. Ее огорчала их отстраненность, которую те считали естественной и «заслуженной» ею: «Ты нас из своей жизни вычеркнула!» «Как же так, – недоумевала и обижалась она. – Почему они не понимают, что я делаю все, чтобы им было хорошо. И чтобы им было за что меня уважать».
Когда мы начали строить ее генограмму и рассматривать, какие отношения царили в ее родительской семье, Нора Кирилловна рассказала, что у них «замечательная семья». Три «очень разные, но вполне успешные сестры». Она старшая. Своим необычным именем обязана маминой любви к пьесам Ибсена. Средняя, Лена, точнее, Елена Кирилловна – директор школы, «причем очень хорошей школы», – подчеркнула Нора. И младшая, Оксана, которая «просто замужем».
В 17 лет Нора уехала из Ростовской области, где родилась и выросла, поступать в лучший финансовый вуз в Москву. Вышла здесь замуж и с тех пор живет в столице. Лена давно перебралась в Подмосковье. Оксана поездила с мужем по стране, теперь живет в Калуге. В гости друг к другу ездят редко: «Все заняты очень. Общаемся по телефону. Но нам достаточно».
Мы строили генограмму ее семьи дальше, и, характеризуя жизнь своей мамы, Нора Кирилловна сказала: «И вообще, я считаю, что четверо детей – это слишком».
«А кто был четвертым? Он ушел из жизни?» Нора Кирилловна досадливо поджала губы: «Да нет, жив, наверное. Ведь не старый еще».
Оказалось, что самым младшим в семье был сын, брат таких успешных теперь сестер, Слава. Когда ему было 14 лет, он стащил у соседа нескольких кроликов. Провел год в детской колонии. Вернулся «совсем не нашим мальчиком». А когда ему исполнилось восемнадцать, опять чем-то провинился перед законом и получил новый срок.
И
«Так вы Славу просто вычеркнули? Тогда почему вы решили, что вас никто из своей жизни не вычеркнет?»
«Меня-то за что?» – изумилась Нора Кирилловна.
«Но ведь ваши сыновья уже не так близки с вами, как вам хотелось бы. И кроме того, Слава ведь тоже с вами не общается. Вычеркнул».
«Меня вычеркнуть нельзя! Я вам докажу! Просто восстанавливать с ним отношения – значит еще одну обузу на себя взять. Помогать ведь придется.»
Тем не менее Нора решила обсудить с сестрами возможность как-то узнать, где их Слава. Лена пожала плечами. А младшая, Оксана, идею одобрила. Вскоре они выяснили, что Слава женат, живет в небольшом поселке к западу от столицы, работает «на земле».
Нора Кирилловна решила: «Сама съезжу. Если он меня вычернул – впишусь!» На всякий случай, чтобы застраховать себя от сильного разочарования от встречи, решила совместить два дела: съездить по делам, а брата повидать «заодно».
Приехала. В конце первого дня покинула областной центр и поехала в поселок, где, по их сведениям, жил брат.
Как она сама потом признавалась, в дом Славы пришла «с просветительской миссией». Увидела худого, юркого, как подросток, мужчину. В глазах насмешливые чертики прыгают. Руки – огромные, неухоженные («да что там неухоженные, просто с грязью под ногтями!»). Почему-то эти руки резко повысили ее и так сильно бурливший воспитательный накал.
Разговора не получилось. Уехала. А утром решила: сделаю еще одну попытку. И поехала с совсем другим чувством: не учить, не укорять, не воспитывать, а узнать и понять.
Вернулась из командировки с сияющими глазами: «У меня есть брат! И если я кому и расскажу, как мне труд – но, так это ему. И если кто меня поймет, так это Славка».
«Вы побаивались, что он станет для вас обузой. Он попросил что-нибудь?»
«Ничего! Зато сказал: если что – знай, у тебя есть брат, тебе есть на кого опереться».
…Выйдя из вагона поезда, Нора Кирилловна увидела на перроне младшего сына с пакетом в руках: «Мать, мы тут подумали, у нас снег уже выпал, а ты ведь все выпендриваешься, в туфельках поехала.» В первый раз у нее не вызвало раздражения это подростковое «выпендриваешься» и «дурацкое», как она говорила, «мать». «Выпендриваюсь, – засмеялась она. – Но ты-то частенько – тоже!»
Через какое-то время Нора Кирилловна рассказала, что купила дом там, к западу от столицы, рядом с поселком, в котором живет Слава. «Сестры съезжаются туда с удовольствием. Радуемся так, как будто семья заново родилась! И знаете что: я точно знаю, что та встреча с братом мне была нужнее, чем ему… Я в общении с ним себя настоящую увидела. И ребят своих поняла».