Раскрытые тайны великих пророков. Час испытаний по Нострадамусу. Леонардо да Винчи. Фибоначчи. Данте. Гете.
Шрифт:
Архаические культы первых италийских поселенцев надолго сохранились в их среде.
Состав этрусского Олимпа до сих пор до конца не выяснен. Это заставляет подозревать, что первоначально этруски верили в некоторое божественное начало, господствовавшее в мире с помощью случайных и разнообразных проявлений своей власти и лишь позднее воплотившееся в божества, группы божеств или духов.
Над миром царила некая богиня Судьбы, обладавшая таинственной силой. Ее призывали на помощь или, наоборот, ограждали себя от ее пагубного влияния с помощью ритуального искусства.
Римляне осознавали великие
В конце концов, получилось так, что римляне, осознав, сколь многим они обязаны этрускам, начали с гордостью подчеркивать свое близкое культурное родство с этим народом.
Влияние этрусков очень заметно сказалось во всем укладе жизни римлян: в искусстве и художественном промысле, обычаях и религии, в политическом устройстве, организации армии, в строительстве городов, строительстве храмов.
Этрусский храм строился на высоком основании с низкими колоннами и по своим формам отдаленно напоминал дорический храм. Он больше раздавался в ширину, чем в длину, и делился на две части, из которых передняя имела форму открытого портика, а другая была занята трехкамерной целлой. Эту структуру венчали обильные и ярко раскрашенные терракотовые украшения — антефиксы и фигурные рельефы, скульптурные композиции и группы, возвышавшиеся на гребне двускатной крыши.
Строительный гений этрусков особенно проявляется в сооружении городских стен и ворот. Они были мастерами обработки и плотной пригонки друг к другу камней, вытесанных из местной мягкой породы. На принципе плотной подгонки каменных блоков и их опоры друг на друга основывается система арочного и сводчатого перекрытия, являющаяся в области строительной техники выдающимся достижением этрусской архитектуры. Арочный свод и с эстетической точки зрения станет основным элементом римской архитектуры. Среди городских сооружений этрусков особого упоминания заслуживают стены и ворота Перузии и Волатерры.
Среди наследия этрусков — золотая корона, золотой перстень, ликторские розги, судебное кресло, пурпурная, украшенная шитьем тога, гладиаторские бои, которые использовались римлянами в качестве знаков власти.
К этому наследию относятся также, искусство гадания и святые книги предсказаний, сыгравшие в истории римлян огромную роль.
Предсказание будущего было специальностью этрусских жрецов, а престиж их был столь высок, что они оставались монополистами в этих вопросах вплоть до последних дней существования Римской империи.
Этрусками интересовались уже в древности. Их священные книги перевел на латинский язык Луций Тарквиний Приск, сам этруск по происхождению. К сожалению, до наших дней дошли только маленькие отрывки из его перевода, цитировавшиеся в письмах Сенеки, Плиния Старшего и некоторых других историографов.
Император Клавдий, пользуясь архивом одного из влиятельных этрусских родов, к которому принадлежала его жена, написал двадцатитомную историю этрусского народа, один том которой был посвящен только грамматике этрусского языка. Но сочинение бесследно исчезло.
С тех пор этруски стали одной из самых интригующих загадок истории. Только в начале XVIII века после сенсационных случайных находок для них настала эра археологических поисков и раскопок, которые
Раскопано много захоронений, которые таили в себе такие богатства, что их назвали "золотыми гробницами". В них в безупречном состоянии сохранилось неправдоподобное количество золотых, серебряных и бронзовых изделий тончайшего мастерства: кольца, булавки, серебряные зеркала, вазы, кубки, треноги, шлемы, мечи, панцири.
Саркофаги, украшенные резьбой и барельефами, яркие, полные жизни фрески, статуэтки, предметы домашнего обихода говорят об утонченной культуре и влюбленности в роскошь их владельцев, о высокой технике обработки металлов и оружейного искусства.
Этруски создали чрезвычайно выразительную и богатую культуру, которая вызывает чувство глубокого уважения.
Они построили много городов с красивыми зданиями и храмами своеобразной архитектуры, продемонстрировали незаурядное мастерство в резьбе, живописи, ремеслах.
В изделиях этрусских мастеров, которые находят археологи, ощущается азиатское и египетское влияние.
Во фресках, украшающих стены гробниц, прежде всего бросается в глаза высокий реализм, показывающий, что этруски представляли себе загробную жизнь как продолжение земной. Поэтому покойному следовало давать с собой все, чем он обладал при жизни на земле. Отсюда изобилие предметов повседневного обихода и фрески, полные реализма. Им этруски приписывали мистические свойства, веря, что после того, как будет опущена крышка гроба, фрески обретут подлинную жизнь, к пользе усопшего.
Конкретность, положительный и практический смысл жизни придавали большую таинственность мысли о смерти и делали ее устрашающей. Ужасающе невыносимым было видение загробного мира, населенного адскими существами. Необходимо было, следовательно, сопротивляться смерти, бороться с ее последствиями, сохранять и после смерти видимость, образ и само существо жизни.
Поэтому этрусское искусство в значительной степени было связано с украшением гробниц. Если же от захоронений в земле совершается переход к кремации, то это делается для того, чтобы помешать полному разложению тела: прах умершего является, во всяком случае, чем-то абсолютным, не подверженным дальнейшему разложению и сохраняющимся навеки.
Что же касается гробницы, этого последнего приюта усопшего, то она может иметь форму дома или быть подобием дома или самого человеческого тела. Важно было, чтобы с помощью гробницы или урны умерший мог снова стать частью действительности и продолжать, таким образом, свое существование.
Влияние греческого изобразительного искусства ощущается в ходе почти всего развития этрусской культуры. Но оно сводится к внешнему воздействию и затрагивает главным образом форму: искусство, которое, подобно греческому, являлось абсолютным и полным отражением жизни, не могло оказать глубокого влияния на искусство, которое, подобно этрусскому, воплощало мысль о смерти и страх перед нею. Искусство, полностью поглощенное заботой о том, чтобы как-то отвратить смерть или вырвать у нее ее жертву, не могло идти путем осознанного, рационального развития, глубоко связанного с исторической жизнью, с великими религиозными и гражданскими ценностями.