Расплата (Две судьбы - 1)
Шрифт:
– Сейчас прибегут мои сорванцы, кормить их буду. Придется вам немного поскучать у телевизора.
Но тут раздался звонок телефона.
– Ты что меня вызывала, Тася?– встревоженно спросил муж.– С близнецами ничего не случилось?
– Да нет, с прогулки еще не пришли. Но в доме тебя ждет неожиданная встреча.
– Пожалуйста, родная, без загадок! Занят очень. Мы же не в бирюльки здесь играем!
– Да ты подожди сердиться! Юсупова Михаила Юрьевича знаешь?
– А что, о нем что-нибудь появилось?
– Только не падай - спокойно! Он здесь, у нас дома сидит, - живой и здоровый.
– Да быть не может! Еду!– воскликнул Прохоров после секундного замешательства.
Когда через полчаса Дмитрий Иванович ворвался к себе домой и убедился, что перед ним действительно Михаил, живой и здоровый, только с годами возмужал и заматерел, - он был вне себя от изумления и восторга, принялся всячески обхаживать пропавшего товарища. Вот и не верь после этого в чудеса и Божье провидение!
Прохоров, среднего роста, хорошо сложенный, но худощавый, рядом с Каланчой (так в группе прозвали Михаила) казался совсем небольшим.
– А ну-ка, мать, накрывай нарядную скатерть! Продемонстрируем гостю сибирское гостеприимство! Медвежатину в горшочке пробовал? То-то! Наших огольцов на кухне покормишь!– весело командовал он.– Я тебя, Миша, не отпущу, пока все не выложишь про свою одиссею. И не думай, что сегодня в город вернешься!– приговаривал он, тиская друга железными ручищами.– Хочу знать все - до мельчайших подробностей!
Друзья просидели за столом до поздней ночи, опорожнили две бутылки, но не захмелели и чувствовали себя превосходно. За это время Михаил поведал Прохорову о своей неволе и приключениях, умолчав лишь о личных переживаниях.
Дмитрий Иванович рассказал, как долго пытались его разыскать и вызволить; как решили, что погиб, и сообщили об этом его невесте, когда вернулись в Москву.
– Ну как она теперь? Наверно, вместе вы?– осторожно осведомился он, сознавая, что могло произойти всякое.
– Не дождалась; у нее теперь другая семья, - тяжело вздохнув, признался Михаил.– Предала она нашу любовь, хотя винить ее трудно. Этот вопрос для меня закрыт!
Прохоров деликатно помолчал и переменил тему.
– А знаешь, Миша, нам с тобой придется тесно сотрудничать, - заметил он, когда услышал о его полномочиях в фонде Ланского.– Ты держи со мной постоянную связь. Возможно, сумею быть тебе полезным.
Дмитрий Иванович работал заместителем начальника отдела по борьбе с организованной преступностью.
Офис фонда, возглавляемого бывшим подполковником Ланским, помещался в одном из домов, построенных еще в тридцатых годах, недалеко от центральной площади Западносибирска. Дело явно поставлено на широкую ногу, решил Михаил: анфилада комнат, переоборудованных из двух смежных квартир, тянется почти по всему нижнему этажу дома; помещения сияют чистотой и современной отделкой
Деятельность велась по различным направлениям, и в офисе всегда толпилось много народу. Почти к каждой из служб, занимающих отдельные кабинеты, тянулись живые очереди. Входящих проверяли двое вооруженных охранников в камуфляжной форме, крепкие парни, вели они себя неприветливо и бесцеремонно. Михаила, с его могучей комплекцией, подвергли особо придирчивому осмотру, даже бегло ощупали карманы.
Чтобы он лучше ознакомился с состоянием дел в службе безопасности, решили до поры до времени не объявлять о его истинной роли в фонде.
– Пусть считают тебя просто новым сотрудником, - хитро улыбаясь, говорил Ланской, когда строили планы будущей работы Михаила.– Изнутри ты лучше увидишь, что у нас происходит. Но пользуйся правами заместителя тогда понятно, почему интересуешься.
Войдя, таким образом, в службу безопасности почти на равных с остальными сотрудниками, Михаил сразу столкнулся с неприкрытой настороженностью и недоверием новых товарищей. Его сочли темной лошадкой, видимо, потому, что все они местные жители, а он почему-то прибыл из Москвы.
Его "афганская история" всем вскоре стала известна. Что он так долго находился у моджахедов и даже сражался на стороне Хекматиара с Рабани, не прибавило ему популярности, а некоторые, из самых наглых, откровенно посмеивались и старались подковырнуть,
Особенно задевало, что никому неизвестного человека Ланской сразу назначил на должность, позволяющую командовать и получать солидную надбавку. Михаил и его шеф из деловых соображений скрывали свою тесную дружбу, но ясно, что хозяин (как называли Ланского) привез из Москвы своего человека.
– Посмотрим, какой он герой, - сказал как-то своему напарнику один из охранников, здоровенный детина; он служил в фонде с самого его зарождения и считал себя незаслуженно обойденным.– Мне сдается, этот стукач Ланского просто трус и шкурник, раз попал в плен, не успев повоевать, и столько лет служил моджахедам. Наверно ислам принимал, только скрывает.
– Ты, Васьков, напрасно много болтаешь!– резонно заметил его друг Алексей, - Смотри, будь поосторожнее, не то выпрут! Начнет капать на тебя хозяину и придираться - окажешься на улице! Хорошая зарплата надоела?
– И ты, Леха, вижу, пыльным мешком с детства ушибленный!– беззаботно ухмыльнулся Васьков.– Всего-то ты боишься! Тебе не охранником быть, а детишек воспитывать. Да только там денег не заработаешь, это правда!
Увольнения он не боялся, - во-первых, считал Ланского человеком честным и справедливым, а во-вторых, для такого молодца, как он, работа всегда найдется. BQT и задумал при случае устроить проверку залетному соколу.
Однажды, когда Михаил принимал от них смену, Васьков как бы между прочим, невинным тоном осведомился: