Расплата. Отбор для предателя
Шрифт:
Я молчу, не зная, как реагировать на него. Я уже и забыла, какой у Ивара характер. А за те месяцы, что меня не было, этот характер, похоже, ухудшился в несколько раз.
— Ты ошарашена, я вижу. Но ты не ослышалась, я уже сделал свой выбор. была бы моя воля, я бы уже остановил этот отбор. Но Ридли… Чертов Ридли вызвал сюда короля и тому обязательно нужно увидеть этот цирк от начала до конца.
Он берет со стола стакан, принесенный Клем и жестом отсылает ее прочь. Отпивает большой глоток и облегченно вздыхает, прикрывая глаза.
—
— Я великий князь, и я решаю все, что мне угодно. И все всегда происходит так, как я хочу. Иного не бывает. Ты можешь спросить моих друзей, или моих врагов… Хотя, враги тебе уже ничего не скажут. У них закончились все слова, если ты понимаешь, о чем я.
Меня так и подмывает спросить о его жене, являлась ли она его врагом. Но я, разумеется, сдерживаюсь.
— Пойми, девочка, когда ты дракон, чужая воля уже не имеет значения. Да сядь ты сюда, черт тебя дери!
От его рыка я содрогаюсь всем телом, понимая, что сейчас я в его власти. Он может сделать со мной все, что захочет. А что я могу сделать в ответ? Только кричать? Бежать отсюда со всех ног? Но не для того я так долго и трудно добиралась сюда, чтобы сейчас убегать. Печать отбора, как минимум, охраняет мое тело от посягательств… Но если он захочет меня покалечить, печать меня не защитит.
Я сажусь рядом с ним.
— Я не злой, пойми. Я справедливый. Если ты будешь делать все, что я скажу, я никогда не повышу на тебя голос, — теперь его тон более миролюбивый, и даже немного извиняющийся.
Нет… Раньше он таким не был. Он стал нервным, его челюсть дергается, как будто его пршибает ежесекундный спазм. Руки его едва заметно подрагивают, когда он берет в руки бутылку и наливает себе снова. Сколько же он хлещет этой дряни?
— не смотри на меня так. Это нужно мне для здоровья.
— Я думала, что драконы не болеют, — говорю я.
— А я и не болею… Особенно, когда смотрю в твои глаза, чудо мое.
Он хватает меня за руку так неожиданно, что я не успеваю отшатнуться. Чудовищная боль пронизывает все мое тело. Другой рукой он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
— Есть в тебе что-то. Что-то неотразимое. Ты чем-то дьявольски похожа на мою покойную жену. Такие же грустные и ясные глаза. Глядя на тебя, я как будто вижу ее.
Он долго смотрит мне в глаза не мигая, и я считаю секунды, чтобы не потерять сознание от боли.
— С ней вы тоже так обращались, князь Стормс? — сами собой слетают слова с моих губ, но когда я понимаю свою ошибку, уже слишком поздно.
Я вижу, как от злости напрягается его челюсть и кривятся губы.
24
— А ты маленькая язвительная птичка, у которой есть коготки? — спрашивает он вкрадчивым голосом и перебирает мои пальцы, словно ища на них когти.
— Ты ведь можешь ранить этими коготками.
С удивлением для себя отмечаю, что голос Ивара дрожит. Похоже, он сам верит в то, что говорит. Я могу поклясться, что вижу слезы, застывшие в его глазах.
Ты прошел через ад?
Лицемерный омерзительный подлец! И ты смеешь теперь лить лицемерные слезы по той, которую сам же едва не погубил? Той, что дала тебе двух дочерей и готова была умереть за тебя?
Мне так и хочется вырвать руку и ударить его изо всех сил по лицу. Но он держит меня крепко, не давая шевельнуться, и приковывает меня своим взглядом к месту. Одно движение и он сломает меня, как куклу. Одно неверное слово, и в числе претенденток останется на одну участницу меньше. Никто не заметит недостачи, никто не вспомнит.
Что бы сделала Адриана? Нужно думать, как она. Нужно усмирить ярость, пылающую в сердце, забыть все, и думать, как эта девочка, под личиной которой я скрываюсь.
Я делаю вдох и говорю.
— Простите, князь, я не хотела причинить вам боли. Я сожалею о вашей утрате. Мои слова были бестактны.
Он задерживает на мне долгий изучающий взгляд, оценивая, насколько искренне я говорю, и в конце концов этот взгляд смягчается.
— В следующий раз думай, что говоришь, милая, — произносит он и отпускает меня.
Боль тут же ослабевает и я облегченно вздыхаю, обнимая себя за плечи.
— Не дрожи ты так, я бы ничего тебе не сделал. Нет ни одной благородной девушки, которой я бы причинил боль. Он откидывается на кресле и прикрывает глаза.
— Я не сомневалась…
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Клем, которая стоит за спиной Ивара и держит в руках тяжелую бронзовую статуэтку. Я мотаю головой и и делаю страшные глаза. Она, похоже, была полна решимости огреть ею самого князя Стормса. Вот только она не подозревает, что это не причинило бы ему никакого вреда, а ей, скорее всего, стоило бы жизни.
Я осторожно поднимаю руку и показываю ей жестом, чтобы поставила тяжелый предмет на место. Клем поджимает губы и хмурится, но в конце концов подчиняется. Облегченно выдыхаю и перевожу взгляд на Ивара.
— Мне правда жаль, — говорю я, — жаль что так случилось с вашей супругой. Я уверена, она была прекрасной женщиной.
— Была… Но я потерял ее… Не проходило и дня, чтобы я не мучался от боли, оплакивая эту утрату. Судьба была слишком жестока по отношению ко мне.
Ты не потерял ее, подлец, ты своими руками вышвырнул ее из дома, предал, уничтожил и поспешил устроить отбор, чтобы найти мне замену, вот что ты сделал. Судьба была к тебе жестока? А что насчет того, как жестока она была по отношению ко мне?