Распоротый
Шрифт:
Я понимал, что в таком раздрае лучше не браться за дело. Однако отступать было поздно, и я решил начать. Больше всего я боялся не смерти, а тех ошибок, которые мог совершить в прострации. В моей прошлой жизни мне случалось стартовать с похмелья, обморочно клевать носом на вахте и даже однажды ввести в компьютер не тот курс. Однако такой абсолютной потерянности, как сейчас, у меня еще не было. Мысли о Марте оглушали меня, погружали в мир призраков, делали рассеянным и слабым. В таком состоянии люди перестают смотреть себе под ноги. И, как правило, дорого платят за это. – Причем хорошо, если только они одни.
Тяжело вздохнув, я вытащил из ящика под компьютером дриммер, приклеил присоски к вискам и, активировав
"В тот раз ты выбрал плохой маркер, – сказал я себе. – Тебе было жалко себя, и ты немного схитрил. Ты решил зацепить спусковой крючок в подкорке за свое желание умереть. Но если бы ты попал к людям герцога без сознания, они скачали бы у тебя все, что им надо, прежде чем ты приказал бы себе отчалить. Теперь, когда тебе нечего терять, ты уж поставь маркер ненадежнее. Сейчас нужен набор слов, которые смогут выключить тебя, даже если ты их не осознаешь. А главное, постарайся запомнить эти слова. Очень может быть, что тебе придется произнести их самому".
Я решил, что на этот раз ключевые фразы будут связаны с впрыскиванием мне любой инъекции. В практике патруля существовала целая система стандартных маркеров. Однако на этот раз я выбрал совсем необычный, предельно жестокий вариант. Теперь стоило мне, например, сорваться со скалы, любая медицинская помощь почти наверняка означала мою смерть.
Как только маркер загрузился, я начал составлять план действий, пометив себе не забыть сообщить ключ Давантари. Если я погибну, прибывшая группа должна знать, что я собирался сделать и что успел. Прежде всего я запросил у компьютера структуру правительства и долго думал, определяя главные фигуры. Если моя догадка была верна, то контакты с пиратами были либо у самих министров, либо у кого-то из их ближайшего окружения.
Я не стал включать в список Принцепса; мне показалось, что он был искренен со мною. Мелкие члены Совета меня тоже не интересовали. В конце концов я остановился на министре финансов, министре хозяйства, министре армии и министре полиции. От первых двух экономика страны зависела непосредственно, а вторые могли добиться чего угодно благодаря своему влиянию. Подумав, я добавил к ним министра информации как главного идеолога Восстановления.
Быстро перекусив, я покрасил волосы в красно-кирпичный цвет и заказал синтезатору официальный костюм. Рекордер я решил оформить под большую брошь на горле: она хорошо вписывалась в наряд и позволяла записывать самые слабые звуки. Собираясь, я не чувствовал обычного легкого озноба, который всегда ощущал раньше, отправляясь в новый рейс. На этот раз мной двигало отчаяние, а не желание победить. По существу, мне было все равно, как повернутся события. Доктор Егоров сказал мне, чтоб я не обращал внимания на суицидные настроения. Я и не обращал. Я просто надеялся, что судьба окажет мне последнюю милость. Сам я на это ни когда бы не решился…
До заседания Совета оставалось еще полтора периода, но я не имел своего экипажа и, кроме того, понимал, что в ближайшие дни свободного времени может больше не оказаться. Поэтому я решил, не торопясь, пройти до центра пешком. У двери Оклахомы я остановился и прислушался. За дверью не спали. Оттуда доносилась музыка, прерываемая чьим-то рычанием, смех и легкий топот ног, словно кто-то босиком бегал по комнате.
Перед выходом из гостиницы я решил определить, не ведется ли за мной слежка. Уходя, я проверил одежду, но присланная мне Давантари аппаратура не обнаружила никаких висюлек. Поскольку это еще ни о чем не говорило, я внимательно оглядел улицу через
Впрочем, похоже было, что никакой слежки за мной не велось. Удивительно, но я вдруг почувствовал себя уязвленным. Выходило так, что я нисколько не интересовал рой. А ведь они не могли не знать, что единственный землянин на планете служил раньше в патруле.
– Рано вы меня списали, – пробормотал я про себя. – Я вам еще докажу.
Перехватив поудобнее парадный плащ с черными и красными драконами, я толкнул дверь и вышел наружу в теплый и влажный воздух раннего утра. Свернув за угол, я увидел в конце проулка толпившихся там людей. Похоже было, что все они просто не вместились на площади Семерых, куда выходил проулок. Вначале мне показалось, что там происходит какой-то митинг или даже, может быть, демонстрация, тем более что возле каменного помоста, с которого обычно совершались пророчества, я увидел привязанную к высокому шесту метлу – знак чистильщиков.
Над толпой висел нестройный праздничный гул, перемежаемый взрывами смеха. Еще издалека было видно, что люди одеты весьма нарядно Шорт почти не было, преобладали короткие туники и ажурные накидки с прорезями. У многих на головах были праздничные повязки, обшитые чешуей гонтилы. Две старухи держали в руках самодельный плакат "Радуйтесь вместе с нами!".
Однако, подойдя ближе, я увидел, что все собравшиеся стояли с вещами. И тогда я наконец понял. Это были те, кто решил внести свой посильный вклад в великое дело Восстановления. Здесь собралось не меньше шестисот человек, отправляющихся в деревню для борьбы с катастрофически распространяющимся сорняком.
Поскольку обходить несколько блоков было дольше, чем попробовать пересечь площадь по прямой, я двинулся вперед и, держа курс на помост, стал протискиваться между плотными кучками заметно возбужденных людей.
– На оракуле оказалось семь линий; я все продал и вот еду…
– Такую войну перешагнули, теперь будем жить…
– Я думаю, подбрасывают нам семена, растят сорняк сперва в теплицах, а потом сюда гонят…
– А Леш мне тогда: "Даже брачный день, говорит, не обещаю…"
– Вчера в горах сильный обвал был, двадцать солдат погибло…
К этому времени я уже прошел было почти через всю толпу, но последняя фраза заставила меня остановиться.
Говоривший был невысоким коренастым мужчиной лет сорока пяти, с приметным желтым хохолком на макушке. Я отвернулся, стараясь не встретиться с ним глазами, и одновременно придвинулся вплотную.
– Ну да! – поразился чей-то женский голос. – А ты откуда знаешь?
– А вот знаю. Они в город с Принцепсом ехали. Принцепс проскочил, а задний броневик накрыло.
– Врешь ты все, Кира, – не отставал голос. – Я «Вестник» успела глянуть, там этого нет.
– В "Вестнике", может, и нет, – обиделся Кира. – Мне об этом во втиральне скавра сказали.
В толпе вдруг возник легкий шум, быстро перерастающий в гомон. Я поднялся на цыпочки и огляделся. На противоположный конец площади, откуда я пришел, медленно въезжала дымящая паром платформа. Вокруг меня засуетились, подхватывая узлы и чемоданы, и, сообразив, что меня может засосать, я стал проталкиваться навстречу потоку.
Однако не успел я сделать и десяти шагов, как чья-то рука жестко схватила меня за плечо. Я резко обернулся. На меня в упор смотрел невзрачный малый с блеклыми глазами и некрашеными волосами, заправленными сзади под тунику.