Расправа в замке Бельфорсбрук
Шрифт:
— Эмили, я жду, вы не ответили мне, — терял терпение Эдгар. — В последний раз прошу вас, будьте моей женой. Вы согласны? — повторил он.
Девушка подошла к нему совсем близко и спросила:
— Эдгар, неужели вы так близоруки, что до сих пор не поняли, как я отношусь к вам? Не хочу вас больше мучить. Я даю вам согласие. Буду вашей половиной, сколько мне предначертано свыше.
— О Господи, наконец, ты услышал меня, — в порыве чувств юноша подхватил девушку на руки и громко воскликнул:
— Ура, теперь я самый счастливый человек на свете.
Мейсон смотрел
Барон прослезился, не мог говорить. Немного переведя дыхание, он пригласил:
— Господа, прошу всех к столу, — произнёс барон, промокая платком глаза.
За столом Эдгар отважился обратиться к барону:
— Мистер Эванс, хотел бы поделиться с вами.
— А со мной?
— И с вами, дорогая Эмили.
— Да, пожалуйста, Эдгар. Я могу вас так называть?
— Конечно, сэр. Вы всё можете. Так вот. Не далее как в этом месяце состоится венчание Уильяма с его избранницей. Вы знаете, как он мне дорог. В связи с этим возник вопрос. Вы не будете возражать, если мы с Эмили обвенчаемся вместе с ними в один день, час и в том же храме?
— Скажите, пожалуйста, почему я должен возражать? На мой взгляд, прекрасная идея.
— С этого дня и так каждый год мы все вместе будем праздновать наш день, — радовался Эдгар.
— Чудесно придумано. Полностью поддерживаю и одобряю, — согласился барон.
— По этому поводу я сочинил стихотворные строки. Это посвящается вам, моя любимая. Эдгар повернулся к Эмили и зачитал:
«Церковный звон колоколов
В честь нашего венчания,
Хрустальный звон — бокал Шампанья
И мы навек с тобой вдвоём.
Я буду помнить этот день, как лучший праздник наш.
И нет милей, и нет родней тебя, любимая моя».
Мейсон вышел из экипажа и замер. Перед его глазами предстала удивительная, сказочная, красивейшая картина. Небосклон зрительно разделился на две половины. В одной — мрачные, местами серые и чёрные мазки заполонили пространство, беспросветным и безнадёжным казалось всё вокруг. В другой части — огромная птица с великолепным пушистым опереньем радостно голосила на весь мир и медленно спускалась к земле, даруя надежду. Её пёрышки-пушинки мелкими вкраплениями распределились на лазурно-голубых небесах, нежились и подпрыгивали на проплывающих мимо лёгких белоснежных ажурных облаках, создавая столько света и волшебного сияния, что Мейсон не выдержал и воскликнул:
— Что это? Никак чудеса! Всевышний творит, расписывая небеса богатейшими по красоте картинами. Я счастлив. Жизнь прекрасна! В таком состоянии души я смело могу идти к своей любимой.
Дженнифер готовилась к визиту, предстояла встреча с лордом Мейсоном и его супругой — леди Мейсон. Уильям договорился с родителями и с минуты на минуту
К моменту встречи с Мейсоном её имя гремело, оно не сходило с афиш и со страниц самых дорогих изданий. Девушку считали выдающейся пианисткой. И несмотря на это перед визитом какое-то непонятное волнение овладело ею. Это состояние не было свойственно её натуре, она искала объяснение и не находила его.
Вошла служанка.
— Сударыня, мистер Мейсон приехал.
— Проси.
Через несколько минут постучались в дверь.
— Уильям, входите, не заперто.
— Вы готовы, дорогая…
И он, не договорив, застыл, как вкопанный. Перед ним стояла обворожительная женщина, её красота покоряла и сбивала с ног, истинное божество. На ней было роскошное платье в изумрудных тонах. Ткань, переливаясь, играла на свету, привлекая и притягивая к себе. Глубокое декольте с изогнутыми линиям по направлению к плечам вводило в коллапс. Декольте было оторочено оборкой с изумительной вышивкой, это обращало на себя внимание. Платье облегало фигуру девушки так, что ни один мужчина не смог бы устоять перед ней и не возжелать эту женщину. Лебединая шея, пышная грудь и тонкая талия создавали незабываемый образ. К платью было подобрано колье и серьги с изумрудами. Даже элегантные ботиночки на шнуровке также были тиснённые тканью в тех же тонах, под стать платью. Туалет был продуман до мелочей.
Волосы собраны и аккуратно уложены на макушке. По бокам струились локоны, спадая на грудь. На затылке привлекали внимание и очаровывали мелкие завитушки. Её горячие медовые глаза взывали к нему. Ротик сводил с ума. Мейсон развернулся и вышел из комнаты, ему нужна была пауза, чтобы прийти в себя. Дженнифер расстроилась и спросила вдогонку.
— Уильям, что-то не так? Я очень старалась.
Он остановился, повернулся и посмотрел на неё.
— Что вы дорогая.
— Тогда почему вы уходите?
Мейсон вернулся.
— Когда вижу вас, теряю рассудок и самообладание, как вы не понимаете. Не представляете, как вы прекрасны. Никогда я не встречал похожих на вас, тем более таких, как вы. Вы чудо, моя богиня!
— Скажите тогда хоть одно словечко. Как вам мой наряд? Я могу в нём показаться на глаза лорду и леди Мейсон?
— И вы еще спрашиваете? Вы покорите их с первого взгляда.
— Уильям, я не менее упряма, вы не ответили, как вам мой наряд?
— Восхитительно, изумительно, моя богиня! Всё подобрано идеально, с большим вкусом, даже если захотят придраться, не найдут причин.