Распутье
Шрифт:
– А я думал: за нас с крестником пить будут.
77
– Ну, ладно, - старшая хозяйка, которая ещё не успела присесть, взяла рюмку, - я скажу своему внучку... Артура!.. Артурка!.. Ну, дай Бог тебе, внучок, всего самого наилучшего. С крестинами тебя. Иль с крещением. Хоть мы люди не особенно-то в Бога верующие и понимаем его только, когда беда какая, но пусть тебя хранит всё самое доброе на свете: и Господи наш, и добрые люди... И чтоб в Москве там всё успокоилось. А то ж достанется нам,
Русский обед быстро всех помирил и подружил. Выпили и за родителей, и за бабушек и дедушек новообращённого раба Божия. Толик любезничал с Анжеликой и оказывал ей мелкие услуги. Костя от нечего делать ему подыгрывал. Спокойный и немногословный Колян, сидевший в конце стола, к популярности супруги относился равнодушно и включался только в разговоры, касавшиеся производства, точнее, его постепенного исчезновения в этом городе, и собеседником ему был один лишь Трофимыч, щедро и грубо ругавший всё начальство, какое только знал.
– ... Я не понимаю такой жизни, - сказал Володя, когда кушать стали медленнее, а постукивать вилками реже.
– Почему всем обязательно торговать?.. А если у меня нет этой тяги к торговле и на базар меня ни за какие...не загонишь...
– Ни за какие фантики, - подсказала Анжелика.
– Может - конфетки?
– не согласился Толик.
– Что с фантиков возьмёшь?
– Давайте спросим человека с высшим образованием. Костя, как ты думаешь?
– Я, Володь, думаю: ни за какие коврижки. Хотя не очень понимаю, что это такое.
– Что-то хлебобулочное... Да ты не особенно переживай, - обратился Толик к другу.
– В Приморске на базаре тебе уже места не хватит. Знаешь, сколько народу в Уссурийск за китайским барахлом ездит?
– Ну, и что? Много тебе это даёт?.. А если б твой завод не стоял, да получал бы ты крановщиком, как раньше, стал бы таскаться туда-сюда?
– Вся эта торговля с рук - временное явление, - вмешался Костя.
– Кстати, я недавно нашего Шурика встречал. Настоящий сын своего времени. Что-то скупает, перепродаёт...всякую мелочовку...грибами вот торговал...
78
– Шурик спивается. Ему б жениться...
– А что ему делать. Он себя кормит...
– И поит. Ему больше ничего и не надо.
– Сейчас такое время, что никто ни жениться, ни детей заводить не хочет. Что там дальше со страной будет...
– Сваха! Мамка! Бросайте свои сплетни!
– не понравился Трофимычу унылый разговор.
– Давайте споём! Что это за гулянка получается?! Молодёжь не пляшет! Э-эх!..
Он затянул что-то украинское, но подпела только жена, да и самому хватило духа только на пару строк. Инициативу взяла на себя Володина мама, и все трое грянули:
Распрягайте, хлопцы, кони...
Первый куплет и припевы подпевал и Костя, но больше из молодёжи никто слов не знал, и Трофимыч расстроился:
– Да что ж это вы...петь ничего не можете...
Попробовали одно, другое... не пошло ни старое, ни новое. Даже в знаменитых "Подмосковных вечерах", любимой песне всех иностранцев, мало кто знал что-либо, кроме мотива. Вдруг жена Трофимыча громко запела:
По долинам и по взгорьям...
Подхватили "старики", подхватила молодёжь, включая и молчаливого Коляна; Толик и Анжелика, улыбаясь и переглядываясь, старались перекричать друг друга; маленький Артур с любопытством смотрел с маминых рук на взрослых, а его родители вдохновенно пели, по-товарищески обнявшись за плечи. Следующая фраза -
Чтобы с боем взять Приморье,
Белой армии оплот -
гремела уже на всю квартиру и, наверное, вторгалась в соседние. До самых
79
слов " И на Тихом океане свой закончили поход" все искренне радовались, пусть и кратковременному, душевному единению. Никто из присутствующих не проходил с НРА дороги родного края, не брал штурмом город Спасск, но все подпали под власть простой, доходчивой мелодии и, улыбаясь друг другу, пели, нимало не заботясь о своих, может быть, очень даже скромных вокальных способностях.
– ... Дожились, ничего, кроме большевистских песен, наизусть не знаем, - высказался Костя, когда боевой гимн смолк.
– А ты скажи, - заинтересовался Трофимыч, - какие песни сейчас в школе поют? Ты же в школе работаешь?
– В школе.
– Что, какие-нибудь новые появились?
– Про счастливое капиталистическое детство, - прибавил Толик.
– Не знаю, у нас пение не ведётся: учителя нет... Новые-то песни вряд ли придумали. Наверное, старые поют, но без всяких там "любовь, комсомол и весна".
– Вот. А я думаю: вообще не поют. Сейчас видики да компьютеры у всех. Такое поколение пошло, что...
– А вы как к магнитофонам относитесь?
– Гм, как отношусь?.. Нормально... Можно ведь и что путнее записать...
– А к гитарам?
– О, ты не знаешь, как я на гитаре в совё время... Мать! Какой я был гитарист в молодости, а?! Скажи!
– А родители ваши, небось, ругали и магнитофоны, и гитары?
– Было дело... Конечно.
– А теперь мы ругаем детей за компьютеры и прочее. У каждого времени своё.
– Не, Костя, я не согласен, - вмешался Толик.
– Мы в футбол, хоккей резались целыми днями, а они воткнутся в эту ерунду и давят на кнопку со с
80
ранья и до ночи...
– Во-во, - поддакнул Трофимыч.
– А когда мы сидели на лавочках с магнитофонами, родители нам ставили в пример свои посиделки, - не сдавался Костя.
– да вот вы только что упрекали нас, что не умеем петь...
– А что? Не умеете ни шиша... Раньше какие песни были?..
– Константин прав, а ты, Толик, будешь в старости брюзгливым дедом, понял? Как дядя Миша, - сказал Анжелика.