Рассказ-приквел к Кровавому закону
Шрифт:
Он убивал людей на тренировках. Он убил Рена. Сам, без чьей-либо помощи. Он воткнул ему меч в глотку без единой эмоции. Никакой ярости или злости. Ринслер просто
Они вместе с Лексом, как и прежде, испытывали новичков.
Ринслер больше не воровал свое любимое виски.
Он больше не бродил по темным тоннелям, предпочитая лишь те, где было либо много факелов, либо мало светожелов.
Он вновь начал подтрунивать над своим другом и получал в ответ такие же каверзные шутки.
Он снова начал жить.
Но главное… он забыл ее.
Не помнил ни ее губ, ни ее глаз. Не помнил каких-то особенных черт лица, какие бывают у многих девушек, вроде ямочек на щеках. Не помнил ее имени, не помнил, зачем он ходил ее искать. Ринслер искреннее считал, что сумел забыть.
… но иногда, когда в пустыне вдруг ни с того, ни с сего поднималась песчаная
Потому что он вспоминал, что губы у нее были розовые, с чуть красноватым оттенком.
Он вспоминал, как ее щеки наливались алым румянцем, стоило ему сказать ей что-нибудь самонадеянное.
Он вспоминал, как впивались ее пальцы в его спину в порыве страсти.
Он вспоминал, как когда-то назвал ее шлюхой, и мысленно ненавидел себя за это. Она была не шлюхой. Да, она позволила взять себя. Но позволила только ему. И это нельзя было назвать похотью.
Каждый раз они занимались любовью.
… иногда, когда в пустыне вдруг ни с того, ни с сего поднималась песчаная буря, мужчина отчетливо помнил, что у тех самых безжизненных глаз был зеленый цвет.
Ринслер ненавидел песчаные бури.