Расскажи мне
Шрифт:
– Паш, у меня перед глазами столько твоих девиц прошло, что я боюсь оказаться одной из них. Ты хочешь жениться, потому что я сестра твоего друга, а мне этого не нужно.
Они сошлись на: "Давай попробуем жить вместе".
Отец молчал, но многое, что высказыл Павлу глазами. Мужчины поняли друг друга. Мама посмотрела растерянно: " Как : давно? А Роман? Столько месяцев встречалась с парнем, а Павел всё время был рядом...".
Егор встал на их сторону.
– Давно, давно, я знаю. Пусть живут. Васька покочевряжится и согласится на свадьбу.
– Я хоть сейчас,- кивнул
Часть 2
Павел
"Можно предать любовницу, можно предать даже жену,
но невозможно предать любимую женщину".
Автор неизвестен/ Из недр интернета.
1.
Ранняя весна 2018.
Молодая темноволосая женщина в распахнутом пальто только что стремительно ворвавшаяся в деловитое броуновское движение терминала аэропорта, была остановлена знакомым звонким голосом:
– Василиса, привет. Ты как тут?
– Ирочка! Сколько лет....Ой извини, спешу сильно. Чудно выглядишь,- оглядев бывшую однокурсницу с ног до головы. Подняла вверх большой палец и широко улыбнулась.
– Ты тоже. Позвони. У меня номер не изменился,- провожая спешащую в сторону стоек регистрации приятельницу одобрительным взглядом. "Василиса всё такая же: стройна и ухожена. Пальто дорогущее на ней".
– Да. Обязательно,- махнула на прощание рукой и оглянулась в поисках мужа. Бросилась к колонне, у которой обнаружила знакомую рослую фигуру в чёрном строгом пальто. Её тоже увидели. Павел насторожился: а где чемодан?
– Что случилось? Вот нельзя тебя было дома оставлять одну.
– Паша, прости, но я не лечу с тобой. Только что позвонила Маша: там проблемы с младенцем. Веронику оставили в больнице, а Тёму выписали.
– Вот я знал...- взгляд мужа стал суровым. Василиса выглядела удручённой и виноватой. Синие глаза наполнены просьбой о прощении. Голубое пальто с чернобуркой распахнуто, пальцы судорожно вцепились в ручки сумки.
– Паша, ты всё равно там будешь занят делами.
– Вась, в кои- то веки, чёрт побери, мы хотели провести несколько дней в столице, навестить Гешу, сходить куда-нибудь...Почему у нас с тобой всё не как у людей?
Павел наклонил голову немного вперёд, сунул руки в карманы пальто и побуравил жену прищуренным взглядом, от которого она испытала чувство дискомфорта.
– Паша , я не могу оставить Машку одну в такой ситуации. Она не бум-бум в таких делах.
– А ты бум-бум?
– Два бум-бума на пару что-нибудь придумают. К тому же у меня опыт есть - племянница.
– А отец?
– А что он может? Хорошо, хоть в разуме остался, что у него появился сын, хоть под
– Не преувеличивай. Мельников в свои почти шестьдесят выглядит получше некоторых молодых.
– Согласна с тобой, но счастливый папочка же не разорвётся. Ника в больнице, он мечется между ней и Машкой, переживает: как оставит жену одну, потому что через две недели на вахту. Увольняться теперь? А семью кто кормить будет?
– Понятно. А Машка, значит, у нас за мамочку? Прощай отпуск!
– Хватит. Мы сейчас с тобой поссоримся,- Василиса, не выдержав мужниной суровости, погладила пальчиками его ухоженную бороду и коротко поцеловала в губы:
– Не сердись, Паш.
Они немного постояли, обнявшись, среди вполне упорядоченной сутолоки зала: народ куда-то шёл, тянул за собой чемоданы, подходил к стойкам регистрации, спешил к эскалатору, кто-то разговаривал на ходу по телефону - у всех были свои дела.
– Билет сдай,- Павел тяжко вздохнул, сухо поцеловал жену в приятно пахнущую щёку и направился на регистрацию.
2.
В маленькой квартире жарко. Маруся, с всклокоченными волосами встретила подругу в прихожей не особенно приветливо.
– Ты чего не улетела? Я же сказала, что справлюсь. Не умру за неделю. Отец заходит.
– Не ворчи, пожалуйста. От мужиков толку ноль,- Василиса сделала неопределённый жест, подтверждающий только что сказанное, и пошла в ванную мыть руки.- У тебя жарко, проветри.
– Я боюсь: вдруг Тёму продует.
– Ну, Марусь...я тебе удивляюсь. На кухне поставь окно на микропроветривание. Это некоторые мамочки после родов тупеют, но ты-то?
– прошла в комнату, склонилась над колыбелькой.
– Утю-тю. Какие мы сладенькие лапоньки. Большие вырастем, как папка, да?- начала ворковать над ребёнком, широко улыбаясь.
– Вась, по-моему, ты тоже... того.
Но Василиса выпрямилась и снова стала сама собой.
– Ну, как вы тут? Халат дай.
– Мы лучше всех, правда, Тёмыч?- Маруся глянула на брата.
***
Март выдался снежным. Недостаток осадков зимой щедро восполняла календарная весна. Уральцы к нежностям погоды не были приучены, а потому воспринимали климатические выкрутасы со своим обычным пофигизмом. (А куда деваться?)
Маруся стояла на высоком крыльце стационара, подставляя лицо мелким снежинкам и с благодарностью принимая их лёгкие холодные поцелуи после всех треволнений.
" Позвонить Василисе? Как она там управляется с Тёмой?" - подумала она. Маруся навещала мачеху, справедливо предполагая, что подруга просто выставила её за дверь, чтобы дать передохнуть.
– Блин,- думала Маша,- я сто раз подумаю, прежде, чем рожать. Треволнения последних дней открыли ей совсем другую сторону жизни женщины. "Сидя выспишься, стоя наешься",- говорила тётя Рита, сейчас первый советчик и поддержка в их с Васей многотрудной жизни. Младенец потерял мать, у него болел животик, он плохо спал, плохо прибывал ( что показывали специально купленные весы) и к тому же чувствовал растерянность няньки. Первые два дня Маруся даже не знала: как взять брата на руки. Василиса была бесценной поддержкой.