Рассказы и байки о Родине, или Поездка домой
Шрифт:
Вечером Валера пришел к Мариинскому театру, где выступала его подруга. Она пустила его через черный ход за кулисы, а сама удалилась готовиться к выступлению.
Дивный мир кулис был красив и сказочен. Из темноты, словно тараканы на кухне, то и дело выбегали работники, ответственные за техническую составляющую выступления. На свету они щурились, лихо меняли маршрут и вновь пропадали в полотне штор.
На берегу людской реки кучно стояли лебеди. Они улыбались, скрипя зубами от тотальной усталости и мышечной боли. «Как и я в конце смены», – подумал Валера, вспоминая свою работу грузчиком в продуктовом.
– Не
– А что это у вас? – поинтересовался Валера, пытаясь разглядеть содержимое пакетика через пачки и длинные руки.
– Марки, – отрезала подруга. – Мы уже в кровь стерли все ноги с этим «Озером». Сказали, что это даст нам энергию. И правда, помогает. Хочешь попробовать?
Валера потянулся к таблетке. Невидимая родительская рука пыталась оттянуть его назад, но все же, вне гнезда были свои правила, которые говорили лишь одно: «Не обосрись».
После изнурительного эмоционального боя, моральная часть Димы была безоговорочно повержена. Тёзка канцелярской принадлежности быстро растворилась на языке.
Начался второй акт, лебеди выпорхнули из-за кулис и скрылись в волне света, которая, как показалось Валере, поглотила их своей акульей пастью.
Музыка входила в его тело, от ее громкости зависели цвета и консистенция стен. Он видел, как лучи прожекторов, медленно, как улитки, пробирались через толщу воздуха. Растянувшись на стуле рядом с гримером, который тоже получил угощение, он наблюдал за изменениями.
Сердце забилось быстрее. Валере стало страшно. Он встал со своего места и быстрым шагом направился в туалет, чтобы умыться. Вода из левого крана не помогла. Из правого – тоже. Валера не чувствовал температуру воды. Он посмотрел в зеркало.
Ему чудилось, что в отражении кто-то другой. Валера поднял левую руку. Отражение подняло левую руку. Валера наклонил голову вправо, отражение – тоже. Внезапно, оно повернулось спиной к парню и ушло гулять по Зазеркалью. Валерой овладела паника. Закрывшись в кабинке, он судорожно пытался набрать Эдика, потом, скорую, а в конце концов и маму. Дав себе хлесткую пощечину, парень взбодрился и ненадолго успокоился.
В дверь постучали. «С вами все в порядке?» – спросил знакомый тенор за дверью.
– Да! – голос Валеры дрожал.
Он взглянул на выключенную лампочку и в отражении увидел, что за дверью стоит он сам. Абсолютно все мышцы в его теле моментально сжались, он замер. «Можно?» – сказал гость и повернул ручку кабинки.
С воплями испуганного кабана, Валера выскочил из туалета и побежал прочь. Он вылетел из-за кулис на сцену, пронесся рядом с партером и выскочил в первую же дверь.
Парень слышал, как его двойник гонится следом, и бежал, что есть сил. Четыре охранника также выдвинулись за беспокойным зрителем. Свернув на лестницу, Валера улизнул от местных, но собственные шаги все еще преследовали его.
Шел четвертый акт. Отбросив руки капельдинера, мешавшие проходу, Валера влетел на бельэтаж. Он ступал по ногам зрителей,
Он оглянулся: охрана приближалась; недовольные зрители, чьи туфли он успел помять, лезли с кулаками, но его это не беспокоило.
Как потом Валера будет рассказывать в палате токсикологической реанимации, он увидел, как к его подруге, к его лебедю, «шел какой-то мужик в черных перьях, который хотел ей зла».
Оркестр взорвался заключительными аккордами. Свет прожекторов застыл, образуя в воздухе резкую лестницу к сцене. Но до лестницы нужно было допрыгнуть. Поэтому Валера взялся за ламбрекен кулисы, встал на бортик балкона и прыгнул к своей спутнице.
Все зрители огромного зала наблюдали падение тела в оркестровую яму.
Мамба Павловна
Тамара Павловна наблюдала за водной гладью и барахтающимися на ней пациентами. Уйдя на пенсию, она продолжила работать в районной больнице, сменив кабинет терапевта на стол в углу бассейна. Получив направление от физиотерапевта, сюда ходил и стар и млад. А Тамара Павловна была последним рубежом между их грибком стопы и водными процедурами.
Откинувшись на спинку стула, она ностальгировала по девяностым. Было интересно. К тому же, тогда она была молодой и желанной, получала бешеные бабки – не то, что сейчас. Одни предпочитают не говорить о тех днях, другие же впадают в печаль при одном лишь упоминании времен малиновых пиджаков и андамании, но Тамара Павловна была не из их числа.
Тридцатипятилетняя Томочка, за которую каждую неделю дрались и стрелялись по паре-тройке раз, имела прозвище Мамба, работу в бюджетном учреждении и мужей-бандитов. Супруги часто менялись, погибая в различных уличных в боях за рынки, районы и заводы. Но Томочку это волновало мало: она сколачивала состояние.
Каждую субботу и воскресенье к ним в больницу наведывались банды. Они устраивали бойцовский клуб на дне пустого бассейна. Конечно, все проводилось с разрешения главного врача, взятого в долю. После бойни подкупленные санитары увозили тела в морг: для них был специально выделен отдельный темный угол, который местные называли «корзиной».
В «корзину» еженедельно свозилось 5–10 тел. После битв бассейн споласкивали, смывая кровь, выбитые зубы и прочее, а после, к понедельнику, снова наполняли для обычных посетителей.
Мамба выступала в роли рефери, так как ее отец, известный в Союзе боксёр, научил дочку всему, что умел сам. С решением Томочки редко кто-то спорил; любой, кто пытался возразить, в скором времени попадал в «корзину».
К всеобщему сожалению, лавочку закрыли спустя три года. Главного врача и санитаров посадили, Мамбу отмазали «свои».
Позже, на волне популярности сотен предложений «лечения нового поколения», Томочка со своими подельниками придумала собственную программу похудения, позволявшую «сбросить до четырех килограмм всего за сутки», как было написано у них в брошюре.