Рассказы и повести
Шрифт:
– В какую Сибирь?
– Ты что, забыла?
– О чем?
Хорош бы я был...
Я бросил трубку и побежал по квартире разыскивать Кузнечика. Он стоял у себя в кабинете, торопливо перебирал какие-то бумаги.
– Мне не надо вас убивать!
– сообщил я.
– Я очень рад за вас, - поздравил меня Кузнечик, не отрываясь от бумаг.
Зазвонил телефон.
– Меня нет!
– крикнул Кузнечик.
Я снял трубку и снова услышал Киру.
– Его нет дома, - сказал я ей.
– И
Кузнечик чего-то не мог найти и нервничал.
– Не волнуйтесь, - сказал я.
– Я с машиной. Я вас подвезу.
– Да? Это очень кстати. Тогда у нас есть еще, - он посмотрел на часы, - одиннадцать минут.
Кузнечик вывел меня на кухню и достал из холодильника запотевшую бутылку джина.
– Мне нельзя, - сказал я.
– Мне тоже. Символически...
– Он разлил джин по рюмкам.
Мы подняли рюмки и посмотрели друг на друга. Лицо у него было узкое и такое печальное, будто он знает что-то неизмеримо больше, чем все.
– Не стоит меня убивать, - серьезно сказал он.
– К чему такие хлопоты? Стар я для страстей...
– Тем более надо торопиться дать счастье.
– Некогда мне. У меня тысяча дел, которые никто за меня не сделает.
– А это тоже дело. Может быть, даже самое важное.
– Какое?
– Он нахмурился, сосредоточиваясь.
– Дать счастье другому человеку.
Он внимательно посмотрел на меня и поставил рюмку.
– Насколько я понимаю: мы соперники?
– Нет, - сказал я.
– Я не соперник. Она никогда не хотела меня убить.
Ехали мы в молчании. Кузнечик сидел рядом, но у меня было впечатление, что его нет. Я понял: он выключился из реальности и пребывал в своих делах.
– Вы где работаете?
– спросил вдруг Кузнечик, возвращаясь в машину.
– Я - технический переводчик. Вы, наверное, подумали, что я сумасшедший, - догадался я.
– Нет. Я подумал: это мы все сумасшедшие, - он кивнул на тротуар, где текла река пешеходов.
– А вы совершенно нормальный человек.
Я остановил машину против большого красивого здания.
Кузнечик выбрался из машины и пошел, чуть склонив свою крупную голову.
Я вздохнул. Потянулся к заднему сиденью, взял папку и пристроил ее на колене.
Кузнечик оглянулся и подошел к моей машине.
– Что вы ждете?
– спросил он.
– Вас.
– Убить?
– Нет. Чтобы отвезти вас домой.
Я жду так часто, что это превратилось у меня в безусловный рефлекс.
– Не надо, - сказал Кузнечик, удивившись.
– Большое спасибо. Я сам доберусь.
Он улыбнулся мне, чуть приподняв лицо, трепеща ресницами. Потом повернулся и пошел - одинокий и непостижимый. Звездный мальчик. Инопланетный человек. Он делает свое дело и не входит ни в чье положение. Поэтому Кира выбрала его, а не меня. Хотя, объективно, я более
Через месяц случилось то, что должно было в конце концов обязательно случиться. Меня выгнали с работы.
Мой начальник Лебедев сказал, что у него нет другого выхода, поскольку если он не выгонит меня, то вышестоящий начальник выгонит его. А он, Лебедев, к этому морально не готов.
Я сказал:
– Извините, что я тратил ваши нервы.
Я рассчитывал, что моя покорность смутит Лебедева и он отменит свое решение. Но Лебедев пожал плечом и сказал:
– Каждый человек тратит другого человека. Это и называется жизнь.
По тому, как он говорил со мной, вежливо и остраненно, я увидел, что он уже сбросил меня со счетов. У него уже есть на примете другой переводчик, которому обещано мое место. Может быть, он уже сейчас сидит в раздевалке и ждет, когда я уйду.
Я вышел от Лебедева. Перед его дверью сидела секретарша Роза. Прошлое лето я вывозил ее с семьей на дачу.
– А меня выгнали, - сказал я Розе.
Я мог рассчитывать на то, что Роза бросит все свои дела, выведет всех сотрудников на улицу и они пойдут перед издательством с лозунгами и транспарантами.
– А за что?
– спросила Роза.
– За то, что я ничего не делал...
– А...
Организовывать забастовку Роза не побежала. Осталась сидеть на месте.
– А на что ты будешь жить?
– спросила она.
– Что-нибудь придумаю...
Роза задумалась. Ее лицо стало сомнамбулическим. Видимо, она мысленно изыскивала средства, на которые бы она существовала, если бы ее выгнали с работы.
Тамара стояла возле плиты и готовила ужин: жарила яичницу с докторской колбасой.
В кухню вошла ее десятилетняя дочь Катя.
– Мне грустно!
– воскликнула девочка. Ее голосок прозвучал пронзительно, как крик птицы.
– Это нормально, - объяснила Тамара.
– Человеку не может быть только весело. Если это не идиот, конечно.
Катя постояла и ушла.
– Тамара, - сказал я, - одолжи мне денег.
– Я же при тебе купила эти колотырки. Весь аванс ушел. Я сама думала: у кого бы перехватить. Честное слово!
Тамара показала мне искренне вытаращенные глаза.
– Я верю, - сказал я.
– Извини, пожалуйста.
В кухне появился ее муж Левка. Он был заспан и одет, как беженец. Он любил спать среди дня.
– Ты чего не раздеваешься?
– спросил Левка.
– Я на минуту.
– Зачем ты ее возил?
– Левка глядел на меня с брезгливым любопытством.
– Она попросила, я и повез.
– Лева! Ну я же тебе объясняла: мне надо было исключить!
– вмешалась Тамара.
– Она же истеричка. В следующий раз она тебя в морг потащит. Тоже поедешь?