Рассказы и повести
Шрифт:
– Опять Воронцов! – вырвалось у меня.
– Он, родимый,– усмехнулся Владимир Гордеевич.– Распинался за своих орлов. Прямо хоть сейчас в огонь и в воду. Да и они о бригадире, как об отце кровном… Я помню разговор с этим Пикулем… Ангел божий…
– Молодой?
– Около тридцати.
– Когда будете допрашивать?
– Хотел сегодня ехать на автобазу, да вот история странная. Наш любезный Пикуль Роман Егорович взял сегодня отпуск без содержания. На неделю. Уехал в другой город на похороны родственника… Якобы…
– Ну
– То, что уехал, верно. А вот насчет похорон…– следователь махнул рукой.– Оттягивает время. Видимо, надеется за эту неделю что-нибудь придумать.
– Не знаю, не знаю, Владимир Гордеевич… Во всяком случае, постарайтесь тщательно проанализировать достоверность показаний ребят А то, чего доброго, нафантазируют.
– Сейчас не зима,– улыбнулся Фадеев.– Следы протекторов на земле сохранились, это уж точно.– Он посмотрел на часы.– Вот-вот подъедет эксперт Отправимся на место с ребятами и Бабаевым…
Фадеев оказался прав: никто из родственников Пикуля не умирал. Он подговорил домашних, чтобы те подтвердили его вымысел о причине внезапного отъезда. Но инспектору Орлову удалось выяснить правду.
Через пару дней сам Пикуль был обнаружен у приятеля в деревне Курихино, что неподалеку от Зорянска. Там шофер «гудел» с дружком, схоронившись в баньке. Работники милиции подождали, пока шофер проспится, придет в себя, а потом доставили его на допрос к следователю приводом: Пикуль демонстративно не хотел принимать повестку.
Я попросил Фадеева зайти сразу же после допроса, но неожиданно Владимир Гордеевич позвонил мне из своего кабинета.
– Захар Петрович, вот тут допрашиваемый хочет высказать вам свою жалобу на меня…
– Хорошо, я сейчас зайду,– ответил я и направился в комнату следователя.
Заросший щетиной, синий от долгой пьянки, шофер сидел напротив Фадеева с мрачным лицом, скрестив руки на груди.
Я представился и спросил, какие у Пикуля претензии.
– Протестую, потому что меня привели сюда незаконно,– начал он.– У человека горе, а милиция…
– На каком основании вы хотели уклониться от явки к следователю? – задал я вопрос.
– Горе у меня, товарищ прокурор. Я же говорил…
– Какое?– спросил я, понимая, что шофер не знает, какими мы располагаем сведениями относительно его побасенки о смерти родственника.
– Только что с похорон,– хрипло произнес шофер, глядя куда-то в угол комнаты.
– Кого именно?– продолжал спрашивать я.
Пикуль молчал, видимо почувствовав ловушку.
– Ну, Роман Егорович,– поторопил его Фадеев.
Пикуль вздохнул и негромко сказал:
– Двоюродного брата… В Ростове…
То же самое говорила жена шофера.
– Нехорошо хоронить живого человека,– покачал головой следователь.– Мы звонили в Ростов. Ваш двоюродный брат жив и здоров,
Водитель некоторое время не мог произнести ни слова. Ждали и мы. Наконец он признался:
– В общем, заправлял я вам мозги. Каюсь…
– Солгали, так?– уточнил Фадеев.
– Уж как есть,– развел руками Пикуль.– Нехорошо, конечно…
Пикуль стал объяснять, что, мол, поссорился с женой, причем серьезно, и вот придумал повод смотаться на неделю из дому. Так, мол, было тошно, что надо было душу отвести. Вот и закатился он к приятелю в Курихино.
– А другой причины не было?– задал вопрос следователь.
– Говорю то, что было,– ответил Пикуль, изобразив на своем лице искренность и покаяние.
– Ладно, это объяснение оставим пока на вашей совести,– сказал Фадеев.– А теперь, Роман Егорович, расскажите, пожалуйста, что произошло с вами в минувший четверг возле деревни Желудево в седьмом часу вечера.
– В седьмом часу? Возле Желудева?– переспросил шофер.
– Да.
Пикуль посмотрел в потолок, хмыкнул.
– Да вроде бы ничего…
– Но вы были там в это время? – задал вопрос Фадеев.
– Проезжал мимо.
– Не останавливались? Не сворачивали никуда?
– Может, и останавливался. Разве упомнишь… Я по той дороге, чай, несколько раз в день мотаюсь. Туда и обратно. Такая работа…
– Хорошо, я вам напомню,– сказал Фадеев.– Вы свернули в рощу за старой церквушкой… Было?
– Господи, действительно было,– вдруг открыто признался шофер.– Точно, возвращался с последнего рейса…
– Для чего свернули?
Пикуль засмущался. Владимир Гордеевич повторил вопрос.
– По нужде,– ответил наконец шофер.
– А горючее вы там не сливали?– спросил следователь.
Пикуль взвился
– Да что я, чокнутый? Мы в бригаде, понимаешь, боремся за экономию! Каждый грамм бережем!…
Фадеев молча протянул ему показания дозорных «голубого патруля». Пикуль, к нашему удивлению, спокойно прочел их и вернул следователю. То, что показали ребята, он в основном подтвердил. Кроме факта слива солярки. Тут Пикуль стоял на своем, что говорится, насмерть: почудилось школьникам насчет горючего, и точка! А то, что не сдержался и дал тумака одному пацану,– так вывели из себя. Намаялся за день за баранкой, спешил назад, а они пристали ни с того ни с сего…
Пикуль не без гордости заявил, что в тот день, четверг, перевыполнил норму. Не посрамил свою передовую бригаду.
Насчет бригады и ее успехов он говорил минут пять. Это, видимо, был его козырь.
Фадеев выслушал шофера и как бы между прочим спросил:
– На каком объекте сейчас работаете?
– Только что кончили возить грунт из котлована для больницы на улице Космонавтов,– ответил допрашиваемый.– Переводят на другой объект…
– А куда возили? – так же ненавязчиво продолжал следователь.