Рассказы и повести
Шрифт:
– Можешь выложить, что вы раскопали?– наконец произнес он.
– Зайдите к следователю,– посоветовал я.– Это будет очень интересно обеим сторонам.
– Сейчас не могу. Вырвался на минутку. Начальство из области прикатило. Завтра – в обязательном порядке! – пообещал Лукин.
– Передайте Воронцову,– сказал я напоследок,– если он не соизволит явиться к следователю по повестке еще раз, то приведем с помощью милиции.
– Передам,– буркнул Лукин.
Назавтра Семен Вахрамеевич не пришел.
– Звонил
Я передал в подробностях наш вчерашний разговор.
– Значит, Лукин не на шутку переволновался… Я вот думаю, Захар Петрович, действительно ли он не знал, что творит Воронцов?
– Трудно сказать. Наверное, догадывался.
– А почему смотрел на это сквозь пальцы?
– На пенсию вот-вот. Хотел спокойно дожить до нее… Ну, что у вас, Владимир Гордеевич?
– Теперь Воронцову не отвертеться,– торжествующе сказал следователь.– Вот результаты экспертиз. В овраге возле Матрешек нет грунта из котлована универсама. А в карьере на Кобыльем лугу – грунт из котлована универсама и больницы с улицы Космонавтов!
– Ясно,– кивнул я.– Но вы сказали, что возле Матрешек нет только грунта из котлована универсама. А из котлована больницы?
Фадеев несколько смутился.
– Понимаете, Захар Петрович, в Матрешках есть земля с улицы Космонавтов, но в небольшом количестве.
– Значит, все-таки есть!
– Всего несколько холмиков. Мы прикинули – машин пятнадцать-двадцать. Кучи довольно свежие. Так что можно с уверенностью говорить: грунт, который предназначался для Матрешек, воронцовская бригада завезла на Кобылий луг. Причем горючее шоферы получили сполна, как если бы ездили в Матрешки. Это я узнал у некой Елены Гусевой. Она отпускает в автохозяйстве солярку. Между прочим, все называют ее Алькой…
– Постойте, постойте, не ее ли имел в виду анонимщик? Помните, был звонок в самом начале расследования?
– Я об этом думал, Захар Петрович. Может, и ее, но ничего интересного она не рассказала. Дебет с кредитом у нее сходится. Правда, когда я стал подробно расспрашивать о всех членах бригады Воронцова, она почему-то вспомнила о Дорохине.
– В какой связи вспомнила?– заинтересовался я.
– Да, говорит, какой-то странный был. Не вписался в бригаду… Молчун… Воронцовские ребята заправлялись каждый день – ездок много делали. А он заправлялся куда реже… Я проверил по документам – норму не выполнял и на восемьдесят процентов… В больнице он еще…
– Как его состояние, интересовались?
– Пока тяжелое. Врачи считают, что кризис миновал, но допрашивать не разрешили.
– Когда думаете допросить остальных членов бригады? Ведь теперь у вас на руках козыри…
– Двоих вызвал на сегодня, остальных – завтра.– Следователь собрал документы в папку.– Понимаете, Захар Петрович, меня удивляет, как и почему Воронцова подняли на щит? Явно видны нарушения.
– В этом вам и нужно разобраться, Владимир Гордеевич.
Лукин знал, что говорил: многие уговаривали, просили и даже требовали у меня замять дело воронцовской бригады. Одни бескорыстно – мол, затронута честь города и разоблачение Воронцова принесет больше вреда, чем пользы. Другие – явно из личной заинтересованности, те, кто его поднимал и опекал, а теперь боялся, что сам окажется в неудобном положении. Характерные доводы приводил мне руководитель областного треста Чалнн, в чьем непосредственном подчинении находилась автобаза.
– Поймите, товарищ Измайлов, что значит у нас в области имя Воронцова,– убеждал он меня но телефону.– Кто больше всех перевыполняет плановые задания? Воронцов! У кого самый большой пробег без капитального ремонта? У Воронцова! Один из первых освоил бригадный метод! Мы хотим выдвинуть его на должность руководителя автохозяйства. На место Лукина, который уходит на пенсию…
– Воронцова?! – вырвалось у меня.
– Ну да, его… Эту кандидатуру поддерживают во всех инстанциях…
Чалин выразил сожаление, что выдвижение молодого способного бригадира не вызывает у меня поддержки.
– Нет уж, увольте,– не выдержал я.– Поддерживать такого человека!…
Я стал рассказывать Чалину, что творят члены бригады Воронцова, в частности – историю с соляркой.
– Ну, это мелочи,– заметил Чалип.
Я возмутился. И сказал, что эти мелочи в кавычках уже не просто нарушения, а нечто похуже. Л перевыполнение плана Воронцовым – липа. Насчет же длительного пробега без капремонта – так на самом деле машины в бригаде не проехали и половины того, что показано на спидометрах…
Руководитель треста попрощался со мной более чем холодно.
А тем временем в ходе расследования наступил переломный момент. Фадеев, по моему совету, выяснил личность каждого члена бригады Воронцова.
– Вместе с бригадиром – шесть человек,– доложил мне следователь.– Пикуль, вы его видели. До этого работал в соседнем районе в колхозе. Звонил я на прежнее место работы. Очень были рады, что Пикуль уволился. Неоднократно имел выговоры за пьянство и прогулы. Чуть что – пускал в ход кулаки…
– Хорошего работничка пригрел Воронцов,– заметил я.
– Слушайте дальше, Захар Петрович… Петр Осипович Коростылев, тридцати грех лег. Имеет судимость…
– Час от часу не легче! – вырвалось у меня.
– Эти двое поступили работать на автобазу полтора года назад, одновременно с Воронцовым… По-моему, самые доверенные дружки бригадира…
– Пикуль и Коростылев,– повторил я.– Продолжайте, пожалуйста, Владимир Гордеевич.
– Юрий Шавырин работает на автобазе уже семь лет. За ним вроде бы ничего нет. Так же как и у Сергея Кочегарова, который в автохозяйстве уже девять лет… Пятый член бригады – Николай Дорохин. О нем вы хорошо знаете: недавно демобилизовался, на автобазе проработал две недели…