Рассказы и повести
Шрифт:
Нина хотела еще что-то сказать Ремизову, помялась, но так и не сказала.
Домой она вернулась нагруженная свертками, коробочками, баночками.
– Это балык,– говорила она, выкладывая на стол продукты.– Салями, паштет из гусиной печенки, икра черная и красная…
– Вот теперь я спокойна,– радовалась Вольская-Валуа.– Не ударим лицом в грязь…
Виленский приехал в сопровождении Зайцева. Референт Сергея Николаевича внес в квартиру Мажаровых солидный чемодан из натуральной кожи, но сколько Полина
Виленский дал ему указание: беспокоить только в случае крайней необходимости, а по мелочам принимать решения самостоятельно.
От комнаты, где его поместили, Виленский был в восторге.
– Да у вас прямо рай,– признался он, когда сели перекусить «чем бог послал», как выразилась Полина Семеновна.
После обеда Виленский пошел по делам, предупредив, что вернется только к ужину.
Его переселение не осталось незамеченным в доме. Об этом судачили в каждой квартире, чему весьма способствовала Вольская-Валуа.
Нина с нетерпением ждала возвращения Сергея Николаевича. Ей почему-то казалось, что то, о чем она мечтает, совершится именно в первый же день пребывания Виленского в их доме. Вечером, когда они останутся одни, при свечах (сценарий расписала Вольская-Валуа), он возьмет ее руку и скажет: «Будьте моей женой»…
Девушка сгорала от нетерпения. И счастья.
Но счастье никогда не бывает полным.
Около семи вечера раздался телефонный звонок.
– Завтра у тебя в кассе хотят провести ревизию!– выпалила Вера, подруга с работы.
Когда через несколько минут Полина Семеновна зашла в комнату, то сразу заметила, что с племянницей творится неладное. На ней, как говорится, не было лица.
– Что с тобой? – встревожилась тетка.
– Так, ничего…– ответила племянница.
– Переволновалась, поди… Ты успокойся. Все идет по плану…
Нина не решилась признаться, что ей грозили неприятности. Дело в том, что на работе Мажарова была казначеем кассы взаимопомощи. Вихрь последних дней «сладкой» жизни закружил, залихорадил ее, она брала и брала из кассы деньги, никому ничего не говоря. И выбрала все, что там было. Около трех тысяч рублей…
– Приляг,– посоветовала Полина Семеновна.– А я пойду в магазин за минералкой…
Вольская-Валуа вышла, а Нина стала срочно обзванивать всех своих знакомых. Никто не мог одолжить ей такую сумму. Самое большее, что предлагали подруги,– десять – двадцать рублей.
«Что делать?– билась в голове Мажаровой одна-единственная мысль.– Что же делать?»
Ее охватило отчаяние. Ей рисовались страшные картины. Как завтра обнаружат, что она взяла три тысячи, потом приедет милиция… Завершение – «черный ворон», суд, тюрьма…
– Ох! – со стоном повалилась она в кресло и обхватила голову руками.
Звонок в дверь буквально подбросил ее
Нина, находясь еще во власти страшных видений, вышла в коридор, открыла дверь.
– Добрый вечер, Ниночка! – ласково сказала Крюкова.
– Здравствуйте,– машинально кивнула девушка.
– Вы можете уделить мне несколько минут? – с мольбой в голосе произнесла соседка.
– Проходите…
– Знаете,– замялась Валентина Павловна,– лучше у меня…
Нина, словно автомат, последовала за ней.
Крюкова усадила Мажарову пить чай и начала издалека: сколько трудов стоило ей вырастить сына, и вот настал час трудных испытаний… Из-за какой-нибудь чепухи может поломаться жизнь человека…
– Какой чепухи? – переспросила Мажарова, почти не слушая собеседницу.
– Представляете, стоит какому-нибудь деспоту поставить Игорьку на вступительном экзамене на балл ниже, и все полетело прахом – бессонные ночи родителей, слезы матери, надежды…
– Что вы, Валентина Павловна, у вас такой хороший сын,– сказала Нина.
– Я очень, очень боюсь. Игорек застенчивый…– Валентина Павловна приложила к глазам платочек и неожиданно для гостьи произнесла:– Вся надежда на вас…
– А… а… я, собственно, при чем?– опешила девушка.
– Один звонок! Один только звонок. К ректору…
– Чей звонок? – недоумевала Нина.
– Вашего будущего супруга… Не откажите, Ниночка! – Крюкова умоляюще прижала руки к груди.
– Сергей? – пролепетала Мажарова.– Что вы, Валентина Павловна, он такой ответственный…
– Знаю, знаю. Потому и прошу. Умоляю!
– Так он меня не послушается,– пыталась как-то отделаться от назойливой женщины Мажарова, у которой и от своих забот раскалывалась голова.
– Вы еще не знаете мужчин. Простите, конечно… Это мужья не слушаются, ни в грош не ставят жену… Я, конечно, думаю, у вас будет по-другому… Поверьте, такой невесте, как вы, отказать невозможно. Я знаю, на что способен влюбленный мужчина…
– Но у меня язык не повернется… Нет, нет…
– Известно, сухой кусок горло дерет… А мы на него маслица! – глядя с надеждой, сказала Крюкова.– И не волнуйтесь, Ниночка, все будет строго между нами. Будут знать лишь вот эти стены, я да вы… Мы, конечно, не миллионеры, но для сына я ничего не пожалею…
Она замерла в ожидании.
Нина молчала.
– Так как же, а?
– Прямо не знаю, как с такой просьбой обратиться к Сергею… Я подумаю,– тихо сказала Мажарова.
– Буду очень признательна… Могу часть сейчас… Сын-то один…
«Боже мой,– вдруг подумала Мажарова,– а может, это выход?»
И неожиданно для себя выпалила:
– Валентина Павловна, вы не могли бы одолжить мне денег? На время?
– Господи! – выдохнула та.– А я о чем толкую? С радостью!
– Нет, мне лично…