Рассказы и повести
Шрифт:
– Все… Все пропало…– выдавила она из себя, и от беззвучных рыданий у нее задрожал подбородок.
Крюкова подхватила ее под руки, дотащила до дивана.
– Как я могла согласиться! Зачем мне надо было связываться? – обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, причитала девушка.
Валентина Павловна бросилась на кухню и принесла стакан воды с валерьянкой.
– Объясните, ради бога, что случилось? – спросила она, с трудом заставив Нину проглотить лекарство.
– Ужас… Ужас…– бормотала Мажарова.–
– Сергея Николаевича?! – воскликнула Валентина Павловна, невольно опускаясь на диван рядом с девушкой.
– Нет-нет! Сережа ничего не знает! – замахала руками Нина.– Скажите честно, вы никому не проболтались про квартиру?
Крюкова так и обмерла: буквально две минуты назад она вела беседу именно об этом.
Видя ее замешательство, Мажарова повторила настойчивее:
– Умоляю, скажите правду!
– Ну что вы, Ниночка… Я же понимаю… Конфиденциально, так сказать…– залепетала Валентина Павловна.
– Значит, никому? – пристально посмотрела ей в глаза Нина.
Крюкова как-то нерешительно покачала головой.
– Да ведь все ваши соседи уже знают! – возмущенно сказала Мажарова (эту информацию она получила от Вольской-Валуа).
Валентина Павловна совсем растерялась. Помявшись и поерзав на диване, она наконец призналась:
– Понимаете, намекнула одной знакомой… Вскользь и неопределенно… Но поверьте! – схватила она Нину за руку.– Это надежный человек! Ближайшая моя…
– Я так и знала! – выкрикнула Мажарова, вырвав свою руку от Крюковой.
Она откинулась на спинку дивана и долго сидела молча, бессмысленно глядя перед собой.
Валентина Павловна боялась даже пошевелиться.
– Что вы наделали? – повернулась к ней Нина.– Вы… Вы убили меня! Слышите! Из-за вас я сяду в тюрьму!… Да знаете, что им уже известно все? И как ваш Игорь попал в университет, и каким образом вам выделяют новую квартиру… Меня допрашивали, слышите!…
При каждом слове Мажаровой жена кандидата наук становилась бледнее и бледнее.
– Как?… Откуда… известно? – с трудом выдавила она.
– Не надо было болтать! – пригвоздила ее Мажарова.
Валентина Павловна почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Но Нина продолжала:
– Меня три часа мучил следователь… Я, конечно, все отрицала… Но ведь на деньгах ваши отпечатки пальцев! Ваши, понимаете!… Он показал мне экспертизу… Отпереться вам теперь не удастся…
– Господи! – охнула Валентина Павловна.– Я-то в чем виновата?
– Как в чем? В даче взятки!
– Деньги… Отпечатки… Взятка… Ниночка, дорогая, что же делать? – заломила руки Крюкова.– И… И кого арестовали? Вы не объяснили…
– Человека, через которого устроили Игоря…
– Ага, понимаю,– машинально кивнула Крюкова.
– Он же и квартиру вам делал…
– Что же теперь будет?– Валентина Павловна с ужасом посмотрела на девушку.
– Что,
– А Сергей Николаевич?… Неужели он?…– с надеждой прошептала Крюкова.
– Замолчите! Не позорьте его светлое имя! – закричала на нее Мажарова.– Мало того что вы разбили мое счастье…
Крюкова бухнулась перед ней на колени.
– Простите, Ниночка! Простите! Скажите, что можно?… Что я могу?…
– Поздно!… Поздно!…
Девушка всхлипывала тише и тише.
– Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать,– словно саму себя убеждала Крюкова, расхаживая по комнате.– Ну, давайте подумаем вместе, помозгуем!…
– Есть еще один человек,-нерешительно произнесла Мажарова.– Друг Сергея… К тому же хорошо знаком со следователем…
– Так-так-так,– присела рядом Крюкова, внимая каждому слову девушки.
– Мне удалось узнать… У следователя вторая семья… Алименты… Он может пойти… Надо ему…
– Дать?– обрадовалась Валентина Павловна.– Дадим! Сколько?
– Да погодите вы! – оборвала ее Мажарова.– Уже раз дали…
– Молчу, молчу,– прижала руки к груди Крюкова.
– Надо ведь с умом… Не пойдешь же прямо…– Нина замолчала, вздохнула, приложила пальцы к губам – думала.
Валентина Павловна почтительно ожидала.
– Эх! – сказала в сердцах Мажарова.– Не доверяю я вам!… Не умеете вы держать язык за зубами…
– Теперь буду держать! Клянусь сыном!
– Значит, следователю десять, не меньше,– хмуро произнесла Нина.
– Десять тысяч?! – вырвалось у Крюковой.– Откуда у меня?
Мажарова смерила ее презрительным взглядом, как когда-то Фаина Петровна Вольскую-Валуа.
– Хорошо,– зло усмехнулась она,– выпутывайтесь сами… А уж я как-нибудь позабочусь о себе…
– Десять, так десять,– обреченно кивнула Крюкова.– Но где гарантия, что все кончится и нас не тронут?
– Возьмет деньги – будет связан с нами одной веревочкой… Но главное слово за прокурором,– железным голосом продолжала Мажарова.
– Еще и ему? – простонала несбывшаяся квартировладелица в роскошном доме на Сиреневой набережной…
Подсчитывали и рядились до позднего вечера.
Громко, как это почему-то принято в ресторанах, играл оркестр, на столе были выставлены самые дорогие закуски, те, которые не заказывают женам; торчала из серебряного ведерка бутылка шампанского для дамы, а для кавалера стоял марочный коньяк, лежала пачка «Мальборо» и сногсшибательная японская зажигалка. Был уют и интим. Но разговор за столом шел не интимный. Просто дружеский. Ибо Антон не претендовал на руку и сердце Нины. Он зашел к ней в общежитие грустный и пришибленный от последних неудач – никуда его петь не брали.