Рассказы и повести
Шрифт:
– А какой первый взнос?– спросил я.
– Пять тысяч за трехкомнатную.
Пять, а не десять, как говорила она Юре Бобошко! А может быть, парень что-то напутал? Или она прихвастнула?
– Значит, ваши родители и бабушка прописаны у вас?
– А у кого же еще?– нервно передернула она плечами.
– Ну и как, нравится им в городе?
– Да как вам сказать…– замялась Калгашкина.– С одной стороны, удобства. С другой, в городе не как на хуторе… Никого тут не знают, поговорить не с кем…
– Сейчас они здесь, в Зорянске?-спросил я.
Этот
– Сейчас?– переспросила она, словно не расслышала.
– Да, в настоящее время…
– Гостят… у сестры.
– Все? Отец, мать и бабушка?
– Все.
– А бабушке сколько лет?
– Восемьдесят третий…
Я видел, что мое любопытство вконец выбивает ее из колеи.
– Вы не думайте, она у нас – ого-го какая старуха! И ездить любит…
– Где живет ваша сестра?
– Да на хуторе Мокрая Ельмута. Пролетарский район Ростовской области.
Это были мои родные места. Маныч, степи, детство… Я на миг окунулся в воспоминания. Но они были явно не к месту.
– А где жили ваши родители до того, как переехали в Зорянск?
– Там же, в Мокрой Ельмуте… Я же и сама оттуда…
Спросил еще, как ей удалось получить в ЖСК «Салют» трехкомнатную квартиру, ведь свободных не было. Она повторила почти то же самое, что и Дроздов.
Когда Калгашкина ушла, я попытался разобраться, какие вопросы смутили ее больше всего.
Прописка… Да, когда я спросил, где прописаны родители Калгашкиной, она даже побледнела от волнения.
Второе. Живут ли они с ней в Зорянске? Тоже, как мне показалось, очень неприятный вопрос для заведующей магазином.
Позвонил в паспортный стол и попросил сообщить мне, кто прописан в квартире Калгашкиной.
Буквально через десять минут получил ответ, которого, честно говоря, и ожидал.
В настоящее время Ирина Алексеевна Калгашкина была прописана в своей трехкомнатной квартире одна. Но с сентября 1981 года на этой же площади были прописаны Алексей Кузьмич Калгашкин, Зинаида Прокофьевна Калгашкина и Анастасия Ниловна Рябченко – отец, мать и бабушка заведующей магазином. В сентябре 1981 года дом ЖСК «Салют» заселялся жильцами.
Через два месяца, в ноябре того же года, Калгашкин А. К., Калгашкина 3. П. и Рябченко А. Н. выписались в связи с выездом из Зорянска на постоянное место жительства в Мокрую Ельмуту.
Господи, опять Мокрая Ельмута. Пролетарский район Ростовской области… Не зря, наверное, нахлынули на меня воспоминания детства. Еще тогда, когда Калгашкина только назвала эти места, что-то буквально резануло меня по сердцу. Чистое, родное – и ложь… Да, я тогда сразу ощутил, что Калгашкина лжет. Но я пока еще в ней не разобрался до конца. Одно было ясно: вся эта история с родителями, их желание якобы переехать в Зорянск – просто уловка. Для получения трехкомнатной квартиры Калгашкиной нужны были «мертвые души», вот она и прописала у себя родителей. А получив ордер и въехав в кооператив, тут же выписала их.
Но ведь еще существовала Мокрая Ельмута. Там
Не теряя времени, я позвонил в районный отдел внутренних дел Пролетарского района. Начальнику уголовного розыска. Мы познакомились с ним, когда я был последний раз в отпуске и заглянул в родные места.
– По какому случаю, Захар Петрович? – спросил он.
– Хотелось бы срочно получить кое-какие сведения… На хуторе Мокрая Ельмута проживают Калгашкины. Алексей Кузьмич и Зинаида Прокофьевна. Узнайте, прописаны ли они? И на чьей площади?
– Это запросто…
– Не всё… У них был свой дом. Продали они его или нет?
– А для этого надо немного времени.
– Сколько?
– До вечера терпит?
– Можно до завтра… Еще неплохо бы выяснить: выезжали куда-нибудь за последние полгода Калгашкины из хутора?
– Выясним, Захар Петрович. Свяжемся с участковым…
А на следующий день утром мне сообщили из Пролетарского РОВДа следующее:
первое: родители Калгашкиной действительно имели свой дом в Мокрой Ельмуте и продали его в начале 1981 года;
второе: Калгашкины-старшие, а также Рябченко А. Н. выписались из Мокрой Ельмуты в августе 1981 года в связи с выездом на другое место жительства. В декабре того же 1981 года они прописались в доме своей дочери Муравьевой Е. А.;
третье: на самом деле они все время жили на хуторе. Тем более что старуха Рябченко больна, почти не встает.
Итак, мне стало ясно, что вся эта катавасия с куплей-продажей дома, а также с выпиской и пропиской – махинация с целью незаконного получения Ириной Алексеевной Калгашкиной трехкомнатной квартиры.
Но только ли этим ограничивался круг ее незаконных действий? Почему горжилуправление и правление ЖСК «Салют» так благоволило к Калгашкиной? А человеку, имеющему все основания претендовать на трехкомнатную квартиру, то есть Бабаеву, отказали?
По-моему, всем этим пришло время заняться следователю.
Было возбуждено уголовное дело. Я поручил его Орлову Анатолию Васильевичу, молодому следователю. В помощь Орлову начальник городского отдела внутренних дел выделил инспектора ОБХСС старшего лейтенанта Владимира Гордеевича Фадеева, который, по просьбе следователя, срочно выехал в Мокрую Ельмуту.
Через два дня следователь и инспектор ОБХСС зашли ко мне поделиться первыми впечатлениями.
– Ну и фокусница эта Ирина Алексеевна Калгашкина,– рассказывал Фадеев.– Прямо Кио… Такого тумана напустила у своих родственников, что те ничего не поняли. И фокус готов! Я спрашиваю у бабки Рябченко: жили, мол, в Зорянске? Господь, говорит, сынок, с тобой, я уж со двора три года не выходила… Отцу Калгашкиной – тот же вопрос. Он в ответ: а чего я там не видел? Я говорю: так у вас в Зорянске трехкомнатная квартира, на ваши кровные деньги… Он прямо-таки опешил. Спрашиваю: вы дочери Ирине четыре тысячи давали? Смеется. Я, говорит, больше сотни в руках не держал… Вот так, Захар Петрович. Старики даже и не подозревают, что были жителями нашего города…